Мнения

Почему беларусы мирятся с насилием в своей стране?

10700 Владимир Мацкевич

Вячеслав Бобрович написал статью о «холодной гражданской войне». И хотя понимание ситуации в стране, изложенное в статье, запоздало на 20 лет, а события последних 7-10 лет и вовсе деактуализировали этот концепт, автор очень гордится своей статьёй.

И зря. Не стоит жить вчерашним днём. Вредно это. Ретроградные переживания и осознания – удел неудачников.

В 2005 году, после Майдана-2004 и накануне Плошчы-2006 я тоже использовал концепт «гражданской войны». Но не как констатацию реальности и статус-кво – а как модель и схему для понимания статус-кво и реальности.

Но всё течёт, всё меняется, и не всегда в лучшую сторону. В моем тексте 12-летней давности, есть такое место: «В цивилизованных странах обе стороны воздерживаются от насилия. И не по гуманистической причине, а просто потому, что проигрывает тот, кто первым применяет насилие».

Нам объясняли, что наша страна не просто далека от идеала цивилизованных стран, но режим «не поведёт страну за цивилизованным миром».

Известно, что у нас государство не воздерживается от насилия, и применяет его по любому поводу, и даже безо всякого повода.

При том, что всё это известно, меня занимает вопрос: почему нация, народ, гражданское общество мирятся с насилием? Почему не устраивают Майдан, как киевляне в ответ на разгон студентов в ноябре 2013 года?

Почему мы терпим насилие в стране, и только жалуемся и ноем, но не отвергаем, даже не протестуем?

Почему режим применяет насилие и выигрывает, а не проигрывает, как это должно быть в современном мире?

Может быть, я был не прав 12 лет назад, когда исходил из того, что «проигрывает тот, кто первым применяет насилие»?

Размышляя об этом, я упёрся в распространённое в Беларуси мнение, что государство – это институт, обладающий монопольным правом на легитимное насилие. Это, конечно, не так. Но беларусы так думают. И большие, и малые, и очень образованные, и совсем безграмотные.

Откуда эта убеждённость? От коммунистов вестимо!

Это Маркс, Ленин и все коммунисты десятилетиями вдалбливали в головы бедных советских людей. И в ситуации, когда в стране не развиты гуманитарные науки и философия, продолжают вдалбливать эту чушь в школах и вузах.

Вот это понимание смирения перед насилием и оправдание его в менталитете беларусов стало одним из поводов, побудивших меня начать Год Антикоммунизма.

Начиная этот год, я надеялся на поддержку интеллектуального сообщества, на то, что в стране поднимется волна антикоммунизма. Тщетные надежды! На что можно надеяться, если даже лучшие интеллектуалы в стране живут с опозданием на 10-20 лет? «Сужденья черпают из забытых газет времён Очаковых и покоренья Крыма». Ещё того покоренья, и того Крыма. Где уж им до коммунизма и антикоммунизма.

Но я добрый человек. Могу ругнуться в адрес Бобровича, Барковского или ещё кого-то, кто не безнадёжен. В общении с безнадёжными я вообще молчу или ухожу от такого общения. Но с небезнадёжными готов продолжать разговаривать. Если, конечно, они не будут по-детски обижаться, жевать сопли и относиться к критике по-базарному.

Так вот, у Бобровича есть шанс остаться в моих глазах интеллектуалом, а не треплом про «холодную гражданскую войну», если об объяснит мне прочность всего рассуждения, которое я привожу ниже из «Стратегии-2006», и ответит на несколько вопросов:

– Почему режим не проигрывает применяя насилие?

– Когда закончился период, при котором ситуация в стране могла быть описана моделью гражданской войны, и как это произошло?

– Какие модели пригодны для описания ситуации в 2017-2018 годах и на ближайшую перспективу.

А теперь, собственно, тот самый фрагмент из Стратегии-2006 12-летней давности:

«Итак, в стране две конституции, два набора государственных символов (герб, флаг, гимн), две идеологии, две внешнеполитических ориентации, две истории, два видения будущего, дело доходит до того, что различаются этические системы. Даже названия городов и улиц скоро будут разными. В центре Минска одно и то же место может для одних называться площадью Ленина. А для других площадью Независимости. Но те, кто называет эту площадь гордым именем «Независимости» категорически отказываются этим же именем называть проспект Скарыны. Практически по любому поводу в Беларуси может быть сформулирован и тезис, и антитезис. Любое событие, любой факт видны с разных сторон «баррикады».

Самый простой способ разрешения такой ситуации – разделить страну, но это возможно только тогда, когда баррикада (фронт) проходит по территории, когда граждане, придерживающиеся разных взглядов на страну, компактно размещены в пространстве. Однако, «баррикада» может быть невидимой, когда разделение проходит по семьям, когда оппоненты перемешены и равномерно распределены по всей территории страны, такое противостояние в прошлом вело к гражданской войне.

Схема гражданской войны в общем виде может выглядеть:

1. Государственная власть утрачивает влияние на часть населения страны,

2. Эта часть населения формирует альтернативные структуры власти, и возникает двоевластие.

3. Каждая из сторон использует насилие против другой стороны.

4. По достижению перевеса одной из сторон начинаются переговоры с позиции силы об установлении нового порядка в стране, о соблюдении интересов обеих сторон, как победителей, так и побежденных. То же самое происходит после длительного противостоянии при паритете сил, только без победителей и побежденных.

5. По соглашению, достигнутому на переговорах, двоевластие заменяется единовластием по новым принципам, в случае компромисса, либо по принципам победителя в войне.

В ХХ веке гражданские войны в цивилизованной части мира («первый» и «второй» миры, в отличие от «третьего») «вышли из моды». Вместо гражданских войн происходят бескровные революции («бархатные» как в ГДР и Чехии, «песенная» как в Латвии и т.д.). Пятичленная же схема гражданской войны характерна и для таких революций, разница только в отношении к насилию.

В цивилизованных странах обе стороны воздерживаются от насилия. И не по гуманистической причине, а просто потому, что проигрывает тот, кто первым применяет насилие.

Терроризм проигрывает, применяя насилие, поскольку, тем самым, настраивает против себя общественное мнение. И государство проигрывает, как только применяет силу против своих оппонентов, поскольку оказывается перед лицом во много раз превосходящей силы международного сообщества (классический пример последнего времени – Сербия). Если обе стороны применяют насилие, то ситуация остается неизменной (последние примеры – Кыргызстан и Узбекистан). Чистый выигрыш достигается в «революциях», где оппоненты власти способны удержать своих сторонников от провоцирования силовых структур (Чехия, Словакия, Украина). Но даже если силовые структуры государства не сдерживаются и применяют силу, то первая же кровь ведет к такому общественному шоку, что власть оказывается парализованной и сдает все позиции на переговорах без каких бы то ни было условий и оговорок (август 1991 года в России, события в Риге и Вильнюсе в 1991 году). Более сложные ситуации складывались в ГДР и Польше, и эта сложность вытекает из многолетнего противостояния и отказа от принятия решений (почти десять лет военного положения в Польше, регулярные побеги через Берлинскую стену в ГДР).

Однако ситуация в Беларуси тоже затянулась. Нормальная «цветная революция» в Беларуси должна была победить в ноябре 1996 года, именно тогда все закончилось бы практически так же, как это можно было наблюдать в последних, совершенно технологических случаях – в Грузии и Украине. Но время было упущено. Хотя были и другие возможности (1997, 1999, 2000 и, последняя – в 2001 году). Сейчас дело осложняется почти как в Польше, десятилетие не проходит даром, режим подготовился с силовым действиям. Сейчас моральная подготовка силовых структур проведена, и некоторые из них готовы к применению силы против мирного населения, причем, кровь не будет шокировать ни рядовых, ни начальство. Но в еще большей степени силовые структуры натренированы на предотвращение ненасильственных методов сопротивления. Сформированы группы провокаторов, которые готовы дать повод к применению силы со стороны милиции и ОМОНа. Фактически эти группы могут легко управлять уличной активностью.

У режима есть собственная стратегия предотвращения сценария «цветной революции» в Беларуси. Схематично эта стратегия сводится к двум действиям:

1. управление уличной активностью (митингами, демонстрациями, забастовками и т.д.);

2. возведение непреодолимых препятствий для взаимодействия и коммуникации внутри оппозиции и сопротивления.

Эти действия настолько очевидны и сами собой напрашиваются, что руководители спецслужб и силовых ведомств режима были бы просто профессионально непригодными, если бы не спланировали и не реализовали их.

Итак, целью первого действия в стратегии властей является управление уличной активностью оппозиции, поскольку не допустить ее они бессильны. Начиная с 1998 года управление демонстрациями и митингами просто бросается в глаза. Средства для этого применяются самые разные:

– Согласование (точнее, навязывание) маршрутов шествий и поведения участников массовых акций;

– Внедрение своих сотрудников в организации, которые проявляют наибольшую уличную и забастовочную активность;

– Вербовка технических работников и, если получится, потенциальных лидеров в оппозиционных структурах;

– Подготовка сотрудников спецподразделений для внедрения в среду участников массовых акций;

– Координация поведения милиции (и других подразделений спецслужб) и внедренных сотрудников.

Хотя, на стратегическом уровне, все эти средства описываются одним стратегическим шагом – имплантация подсистемы деятельности над деятельностью, которая выращена внутри режима, в систему оппозиционной деятельности.

Второе действие имеет прямо противоположную цель – сделать оппозиционные структуры полностью неуправляемыми

Для этого между уровнями действий, переговорщиков и стратегического управления и принятия решений возводятся барьеры и препятствия. Для этого используется набор проверенных и эффективных средств:

– Создание юридических и организационных помех для деятельности партий и общественных организаций (перерегистрации, бюрократическая регламентация, фискальные процедуры и т.д.);

– Отсечение политической деятельности от государственных СМИ, преследование независимых СМИ;

– Установление контроля за финансовой деятельностью политических партий и общественных организаций (от преследования бизнес-структур, финансирующих политиков до согласования зарубежных грантов в НГО);

– Провоцирование споров и конфликтов в оппозиции, дискредитация политических и общественных лидеров в глазах широкой общественности и даже в собственных организациях;

– Подталкивание к коррупции в среде оппозиции.

В общем – древняя и проверенная политика по принципу «разделяй и властвуй». Эффективность этой политики в Беларуси не очень велика, но продолжительность ее реализации, неизменность курса и терпеливость (неторопливость в сочетании с упорством) чиновников дают свои плоды. Сегодня в беларусской оппозиции никто никому не доверяет. Все подозревают друг друга либо в сотрудничестве с властями, либо в коррумпированности. Низовые и рядовые структуры не доверяют лидерам, лидеры сомневаются в исполнителях, никто ни с кем не согласовывает серьезных шагов. Коммуникация в оппозиции сводится к самым примитивным контактам, как по форме (идеологические монологи и взаимные претензии) так и по содержанию (либо обсуждаются банальности, либо критикуется режим)».

В поиске ответов на поставленные вопросы вам помогут другие тексты Владимира Мацкевича:

Давайте не делать того, чего хочет от нас режим

Как беларусский политический режим превратился в организованную преступную группировку

Глобальное потепление после холодной войны

Читайте также наш сериал «Кривая надежды. Как оппозиция ходила на выборы»:

Часть 1. 2005-2006: На пике борьбы

Часть 2. 2006-2008: Бойкот бойкота бойкота

Часть 3. 2010: Переломный год (для хребтов)

Часть 4. 2011-2015: Оппозиция здравому смыслу

Комментировать