Арт

Голодные книги. Чем нас кормят беларусские писатели?

1612 Павел Абрамович

Сцена из спектакля «Людзі на балоце» Национального академического театра имени Янки Купалы

 

Особенным вкусом, на мой взгляд, обладает художественная проза, где мастерски описывается еда, ее приготовление. Писатели, которые не просто талантливы, но знают толк в кулинарном искусстве и ценят кухню, привлекательны вдвойне. Ведь гастрономия – одно из самых утонченных удовольствий мира. И самых радостных тоже.

«Портос лежал в постели и играл в ландскнехт с Мушкетоном, чтобы набить руку, между тем как вертел с нанизанной на него куропаткой кружился над очагом, а в обоих углах большого камина кипели на двух жаровнях две кастрюли, откуда доносился смешанный запах фрикасе из кроликов и рыбы под винным соусом». («Три мушкетера»)

Не получится вкусно описывать еду в книгах, если сам писатель не ест с удовольствием. Дюма, чья работоспособность и сейчас поражает воображение, не только обожал изысканные блюда, но всегда и всюду ел с отменным аппетитом. Однажды писателя вывели из себя служащие льежского отеля «Альбион», которые отказались накормить его под тем предлогом, что на кухне якобы ничего не осталось.

Разумеется, появление еды в книгах строго подчинено замыслу. Но опять же, если нет в писателе радости жизни, то и еда у него выйдет невкусной, как бы он не старался.

Помните ожидание праздничного застолья у Ивана Мележа в «Людях на болоте»?

«К канцу тыдня Курані зноў заварушыліся. З самага ранку перад шчодрым вечарам пацягнуліся ў неба дружныя дымы, пацягнуліся і не ападалі ўжо ўвесь дзень. Не ўціхаў агонь і ў печы ў Міканоравай хаце: кіпела варыва ў чыгунах і чыгунках, цяпер ужо не поснае! – скварчэлі сала і каўбасы на скаварадзе».

Правда, просыпается аппетит и хочется самому отведать что-нибудь, поданное «на сковородке», как пишут теперь в меню? Попробуйте перечитать «Новую землю» Якуба Коласа – жуть как захочется блинов:

Пякліся гладзенькія пліткі

Блінцоў, спаднізу наздраватых,

Угору пышна, пухла ўзнятых.

И все тогда: придется отложить книгу и готовить.

На мой вкус, самые великолепные описания еды оставили древние греки и римляне. Так, «Сатирикон» Петрония Арбитра буквально ломится от изысканных деликатесов – их подавал на своем грандиозном пиру Трималхион.

В нашей литературе непревзойденным мастером по этой части был и остается Владимир Короткевич – от его блюд всегда текут слюнки, они никогда не приедятся!

«Хутка на маім блюдзе ляжаў вялізны гусь з бруснічным варэннем, індыковая ножка з яблыкамі, салёныя грыбы, дзесятак калдуноў, а з усіх бакоў толькі і чутна было: «А вось пампушкі з часнаком… А вось, пане, кавалак шыначкі дзікага япрука, наперчаны, агнём гарыць».

Сам автор «Дикой охоты короля Стаха» обожал дружеские встречи и праздники за обильным столом, с вкусной едой и веселой компанией. Чтобы и песни были, и шутки, и споры. Нередко в своих книгах Короткевич заводил эмоциональные разговоры о самой еде с тем, чтобы показать, как изменилась эпоха, сколь ничтожны стали запросы белорусов к самим себе, своей жизни и стране:

«Абрыдла ўсё. Раніцай устанеш, часам памыешся, пад’ясі. А што за ежа? А дзярмо ў нас ежа! Продкі тура елі – хаця б табе тут турыны капыт. Зямля аскудзела. Дзіваў мала. А што?! Няпраўда?!» («Христос приземлился в Гродно»)

Ну а что готовят теперь читателям наши признанные литературные «шеф-повара»?

В книгах Игоря Бобкова интеллектуалы просто молча пьют кофе.

Герои Виктора Мартиновича предлагают чай барышне, чтобы потом затащить ее в постель («Паранойя»), давятся в одиночку тушенкой и чебуреками («Озеро Радости») или готовят уху на скорую руку («Сфагнум»).

В хате у персонажа Андруся Горвата еда вообще редкий гость: только козье молоко и магазинный батон, изредка сало.

Герои Альгерда Бахаревича, включая самого писателя, практически ничего не едят, зато много курят и пьют, особенно в голодные 1990-е:

«З кожным новым глытком «Крыжачок» усё больш раскрываў сваю гідотную сутнасьць: ад яго моцна цягнула на ваніты, але з плаўленым сырком або каўбасой было яшчэ нічога, а калі яшчэ жуйкай зажаваць…»

Читайте полный текст новой книги Альгерда Бахаревича: «Мае дзевяностыя»

Ну и конечно, по давней беларусской «традиции», «баба згатавала – мужык пад’еў»:

«– Выпіць ты выпіў, а чым закусваў? – строга спытала яна. – Пачакае чайнік. Давай да мяне заходзь, я зварыла суп фасолевы з грыбамі. Заходзь, не мніся, не панясу ж я каструлю да цябе!» (Валерий Гапеев, «Ночь Дракона»)

Неаппетитно. Неужели в беларусской прозе, где направление по-прежнему задают мужчины (так, главный приз премии Гедройца за все годы ни разу не получила женщина), прервалась «кулинарная» традиция? Неужели сломан и выброшен stilus, который позволял несколько веков создавать вкусные литературные шедевры?

Кстати, одно из первых описаний приготовления по рецепту дано в романе Яна Борщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических повествованиях» (1844), где герой, стараясь «дадаць неабходную колькасць усялякіх патрэбных прыправаў», готовит паленку – беларусский напиток из горящей водки, клюквы и меда.

Кадр из фильма «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах», «Беларусьфильм», 1994

 

Конечно, никто не вправе требовать от беларусского писателя, который рисует опустошенный постапокалиптический мир, чтобы он подавал в каждой главе книжные разносолы или напитки, более изысканные, чем кипяток, закрашенный «Принцессой Нури». И все же, вкусной еды, сложных блюд в беларусской литературе сейчас совсем нет. В чем причина?

Когда-то Бориса Акунина спросили, почему он пишет книги от имени монахини. Писатель ответил честно: «Я не умею описывать секс». Вероятно, современные беларусские мужчины-писатели (и вслед за ними их герои) избегают кулинарии, потому что не умеют готовить – иначе бы они поделились рецептами с нами, как японец Харуки Мураками:

«Я выключил приемник и продолжал готовить в тишине. Подогрел оливковое масло, стал обжаривать в нем чеснок и мелко искрошенный лук. Когда лук подрумянился, добавил заранее нарезанные помидоры. Занятие оказалось в самый раз. Я резал и жарил, и это давало конкретный результат – звуки, запахи…» («Хроники заводной птицы»)

Сейчас в мире разгорается острая дискуссия о том, что мужчины – шеф-повары несправедливо вытеснили из этой престижной профессии женщин. В ожидании, пока наши писательницы отодвинут мужчин от литературной плиты, где они с начала нового тысячелетия пытаются «сварганить» что-то уныло-безвкусное да еще «схватить» мишленовскую звезду почета, «Журнал» предлагает свой топ-3 зарубежных книг, которые включают настоящие рецепты.

Фэнни Флэгг. «Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок»

Блюдо: жареные зеленые помидоры с молочной подливкой

3 ст. л. жира, вытопленного из бекона, 4 твердых зеленых помидора, нарезанных ломтиками толщиной в 1 см, взбитые яйца, панировочные сухари, мука, молоко, соль и перец.

Разогрейте жир в чугунной сковороде. Окуните помидоры в яйца и обваляйте в панировочных сухарях. Медленно жарьте в жире с обеих сторон до золотистой корочки. Выложите помидоры на тарелку. На каждую столовую ложку оставшегося в сковороде жира добавьте столовую ложку муки и перемешайте, затем влейте стакан теплого молока и не снимайте с огня до загустения, все время помешивая. Добавьте соль и перец по вкусу.

Помидоры залейте подливкой и подавайте горячими.

Джоанн Харрис. «Пять четвертинок апельсина»

Рецепт вишневой наливки

«Особой популярностью пользуется моя кисленькая вишневая наливка.... Готовить наливку проще некуда, главное – не вынимать из ягод косточки.

Берете широкогорлую банку, кладете в нее слоями ягоды и сахар и каждый слой заливаете чистым спиртом – лучше всего использовать кирш, но можно водку или даже арманьяк, – и так до половины банки. Сверху долейте еще немного спирта и ждите.

Каждый месяц надо аккуратно встряхивать банку, чтобы оставшийся сахар окончательно растворился и прошел внутрь.

За три года мякоть вишен выцветет добела, и весь красный цвет вберет в себя наливка; покраснеют даже вишневые косточки, даже крошечное ядрышко внутри станет ярко-розовым, и его вкус и аромат пробудят воспоминания о давно минувшей осени.

Наливку следует разливать в ликерные рюмки и непременно подавать каждому ложечку для вылавливания вишен…»

«Пир Льда и Огня». Официальная поваренная книга «Игры престолов»

Книга – приложение к саге Джорджа Мартина насчитывает более 100 рецептов со всего Вестероса, одобренных самим автором.

Блюдо: утка с лимонами

1 утка (примерно 2 кг), 1 ч. л. молотого чили, 1–2 лимона, ¼ ч. л. молотого белого перца, 3 ст. л. оливкового масла плюс немного крупной соли для утки, 1 кг овощей, нарезанных ломтиками, ½ ч. л. соли, 2 ст. л. меда (по желанию)

Разогрейте духовку до 190°C. Выжмите из лимонов сок и начините полость утки выжатыми половинками. Налейте в небольшую кастрюлю, стоящую на среднем огне, ½ стакана лимонного сока, сохранив остальной сок для другого раза. Влейте масло, добавьте соль, мед и пряности. Прогревайте соус, пока не начнет слегка увариваться, – примерно 5 мин.

Уложите утку в жаровню. Свяжите у тушки ножки и подверните кончики крыльев, чтобы не подгорали. Натрите поверхность утки оливковым маслом, затем посыпьте солью. Кулинарной кистью нанесите подготовленную глазурь с обеих сторон. При желании добавьте к утке ваши любимые овощи; они зажарятся в вытапливающемся из нее жире.

Запекайте утку 1 час. Выньте из духовки и обмажьте глазурью, а затем запекайте еще 45 мин. Вновь смажьте утку, затем готовьте еще 15 мин или пока не подрумянится. Напоследок снова обмажьте утку глазурью и подавайте вместе с гарниром из овощей.

Из оставшегося после обеда утиного каркаса сварите бульон. Он прекрасно подойдет для приготовления ризотто.

Приятного литературного аппетита!

Читайте дальше:

Виктор Мартинович и его «Ноч». Здесь не живут драконы

Первый адмирал Беларуси. Как плагиаторы «творят историю»

«В Беларуси самое сложное – проснуться». «Радзіва “Прудок”» в Купаловском

Комментировать