Арт

«Я обвиняю мир в ежедневных убийствах». Автор перформанса в Освенциме – о том, что они хотели сказать

234 Никита Володько

Акция Love Macht Frei в Освенциме, март 2017 года

 

Двое молодых беларусов получили сроки за акцию у ворот бывшего концлагеря Аушвиц (Освенцим) в Польше. В марте 2017 года 12 человек разделись, сковали себя наручниками и под баннером «Love» зарезали овцу. Участники называют свои действия художественной акцией против войны. Один из организаторов акции Никита Володько объясняет, что это было – и зачем.

Привет, люди! Я – режиссер Никита Володько. Вместе с режиссером Адамом Беляцким, мы — авторы художественной акции LOVE MACHT FREI у ворот бывшего концлагеря Освенцим. Возможно, вы слышали об этом перформансе с убитой овцой и обнаженными артистами.

Возможно, вы в курсе, что в Польше меня приговорили к тюремному заключению сроком на 1 год и 2 месяца, а Адама к 1 году и 6 месяцам.

Я вообще редко что-то пишу у себя в фейсбуке. Даже сейчас я без энтузиазма объясняю журналистам смысл моей творческой акции. Во-первых, потому что художник перестает быть художником, если начинает простым языком, логично и по полочкам излагать свои мысли и переживания. Кшиштоф Занусси говорил: если ты можешь рассказать, о чём фильм, значит тебе не надо его снимать.

Во-вторых, итоги нашей постановки рано подводить, ведь она до сих пор продолжается.

Напомню, у ворот Освенцима участники арт-группы разделись, приковали себя наручниками к решетке, Адам зарезал овцу. Это серьезный жест, очень сильный, который, я надеюсь, помог людям очнуться и почувствовать то, что они предпочитают не замечать. Что прямо сейчас, в эту минуту по всей планете убивают! Что история Освенцима нас – увы – ничему не научила.

Но я ведь сказал, что произведение еще не закончено. После нашего выступления начался настоящий театр абсурда, фальши, невежества и короткой исторической памяти. Если бы это была пьеса, я бы назвал ее «Лицемерие».

Акт 1

Руководство музейного комплекса Освенцим потребовало:

а) наказать художников за неуважение к святому месту памяти;

б) выплатить упущенную выгоду. Выгоду?! Видимо, из-за нашего выступления кафе и магазин в Освенциме потеряли клиентов, ну и, конечно, платные экскурсии пропали… Убыток 24 тысяч злотых (около семи тысяч долларов).

Акт 2

Польский суд осудил нашу арт-группу за осквернение памятника жертвам нацистов. Но мы ведь знаем, что в Польше регулярно оскверняются памятники, в том числе и советским солдатам, которые освобождали Освенцим. Тут всем на это наплевать, дела обычно не доходят до суда. Вандалы гуляют на свободе. А художники, которые ничего не повредили в комплексе Освенцим, сядут в тюрьму.

По центру Варшавы в День Независимости 11 ноября прошла колонна зигующих молодых неонаци. Они ничью память не оскорбляют? Если Польша – правовое государство, то почему это повторяется из года в год? 

Акт 3

Абсурд ситуации в том, что нас за художественное высказывание наказали строже, чем в свое время надзирателей концлагеря. Из 6500 сотрудников тогда осудили только 750 человек. Многим из них давали всего по три года тюрьмы. Почти столько же получили на двоих мы с Адамом Беляцким, моим товарищем и другом, с которым мы и создали перформанс.

Акт 4. Кульминационный

Убийство: «Кровь моя за многих изливаемая во оставление грехов». Матф. 26:26-28

«Как непорочного и чистого Агнца». Петр.1:18-19

Мы убили животное. Жертва ради жизни, ради любви, ради спасения.

Суд обвинил нас в совершении убийства с особой жестокостью.

А я, Никита Володько, обвиняю мир в ежедневных убийствах. Легализованных, привычных для обывателей. Именно в священном месте Освенцим я говорю: мы не выучили урок истории.

Сотни тысяч людей гибнут прямо сейчас на Ближнем Востоке, в Донбассе, в Африке.

Вы ненавидите меня за пролитую кровь овцы? Браво! Вы проснулись, но пора открыть глаза шире.

Вам жалко овечку? А ничего, что в только Польше за год убивают 860 миллионов животных?

Вы когда-нибудь были на скотобойне? Коровы умные животные, когда их ведут на смерть они все понимают и испытывают страх. Мы можем только гадать как это. Мы можем только предполагать, что чувствовали узники концлагеря, которым приказали раздеться и идти строем «мыться в душ».

Мы открыто совершили убийство ножом, осуждаемое публикой. А рядом работают машины смерти. Конвейер – фабрика убийства, где жертву осматривает врач. Ставит клеймо. Все идет в дело – кожа на сумки и перчатки, кости на клей. Пока она может работать или давать молоко – пусть поживет. А потом мы ее убьем при полном равнодушии общества. И вот это по-настоящему страшно и жестоко.

Занавес! 

Нынешний директор Освенцима сказал, что мы не художники, так как идеи наши «мутные». Конечно, идея заработать семь тысяч баксов на концлагере за пару часов ему куда более понятна.

Общество взбесилось, потому что мы наступили на многие болевые точки. Не только тема войны: грех, искупление, убийство, лицемерие. Эксперта по искусству на суд, конечно, не пригласили.

Судья Божена Холецка еще до разбирательства дала понять, что видит нас за решеткой: «понимаю, что искусство может шокировать, но может ли оно обижать?». Провинциальный суд решал: «что может искусство». Это была отдельная комедия.

До рассмотрения апелляции мы на свободе. Я ставлю спектакль в Познани. Спасибо тем, кто не остался равнодушен к нашей истории.

А что может искусство, пани Холецка? Искусство может сделать человека свободным даже в тюрьме.

Art Macht Frei

Читайте дальше:

Прогрессивная цензура. Можно ли судить искусство по критериям морали

2017. Итоги. Умники отгребают первыми

Комментировать