Арт

«Абдымкі» Алеся Липая. Бог в осеннем небе

Самое трудное всегда – придумывать название (знаю по себе). А вот критиковать названия – тем более, названия сборников стихов – проще всего. Говорю честно: название нового сборника стихов Алеся Липая «Абдымкі» мне не понравилось.

Это не означает, что мне не понравились стихи.

В них есть подкупающая вера в то, что поэт может разговаривать с Богом. Когда-то у Александра Галича Бог здоровался, прощался, спорил с Иоганном Себастьяном Бахом.

– С добрым утром, Бах, – говорит Бог.

– С добрым утром, Бог, – говорит Бах.

Это было оправдано со всех точек зрения. В конце концов, Бах был одним из величайших религиозных композиторов своего времени, и трудно предположить, что Бог, в чьем хорошем вкусе лично у меня нет сомнений, хотя бы раз не заслушался бы его хоралами и фугами.

Бог присутствует в книге Алеся Липая как некая высшая сила, как система координат, в которой нужно найти свое место. И Липай его находит:

Я ўкрыжаваны лёсам на крыжы,

які завуць у сьвеце Беларусьсю.

Мой Бог, дапамажы! Дапамажы, –

бо я не паміраю, а баюся.

Если мы представляем себе ось координат, то как раз в ее центре – в центре пересечения прямых – и оказывается распят поэт. Беларусь для него точка отсчета, и его страх – страх оказаться недостойным этого креста – перекрестка – распятия как некоей меры, с которой он себя соотносит.

Можно, конечно, сказать, что не слишком скромно было бы уподоблять себя Христу, однако тут удержаться от сравнения трудно: все мы – дети Божии, и каждый из нас, в конечном счете, имеет право быть распятым – хватило бы только сил на это. В конце концов, именно такое страдание – духовное, а не физическое, – на мой взгляд, и было причиной того, что Христос в Евангелии обращается с просьбой к Отцу своему пронести мимо него чашу горечи.

Алесь Липай

 

Однако Бог у Липая оказывается достаточно земным, чтобы внимать таким просьбам. Он – сродни опытному библиотекарю, переставляющему в своем книжном шкафу фолианты с человеческими жизнями. Он сотворил их, он придумал им название, он решил, кто из них – из нас! – останется в Истории.

У нябёснай бібліятэцы

Божа перабірае кнігі.

Лёгкія, як аблокі ў рэчцы,

і грувасткія, быццам крыгі.

То пра шчасьце. То пра каханьне.

То пра гэтыя зьявы разам.

Над каторымі пазяхае,

а ў якой не прапусьціць ні сказа.

Байкі. Слоўнікі. Эпапеі.

Казкі. Школьныя сачыненьні...

Душыць сьмех. Вільготнеюць веі.

Ці ахопліваюць сумненьні.

То – на скруху, а то – на ўцеху:

ёсьць балады, камедыі, драмы...

Вунь здымае з самага верху

фаліянт пра лёс маёй мамы.

…

У нябёснай бібліятэцы

Божа кнігі перабірае.

Стихотворение, фрагмент из которого я только что привел, понравилось мне больше всего в книге и является неким оправданием ее появления на свет. Бог как библиотекарь – Бог как Творец – Бог как великий аргентинский писатель Борхес, служивший в библиотеке и придумывавший миры. Если бы Борхеса не было в реальности, его бы тоже кто-то придумал, и этим кем-то вполне мог бы стать Бог из книги Алеся Липая.

Впрочем, поэт отдает себе отчет в том, что Бог может оказаться не единственным, хотя и одиноким:

Навокал так шмат багоў,

і кожны – ў вяночку зь церняў,

што льецца з-пад церняў кроў

няхрышчаных і няверных,

манахаў і жабракоў,

паганцаў і атэістаў…

…

Куды ты ад іх – бягом,

подбегам ці пехатою?

Навокал так шмат багоў!

Ніводнага – над табою.

Последнее утверждение кажется слегка преувеличенным, однако тут тоже ничего не поделаешь. Если Бог может быть единственным – для поэта, то не означает ли это, что и Поэт может оказаться единственным – для Бога. И эта вакансия может оказаться занятой – Петраркой или Шекспиром, Блоком или Богдановичем – это не имеет никакого значения. Просто вопрос о взаимной вере Бога и поэта может быть поставлен в достаточно категорической форме:

Я сустракаў шмат людзей, што ня вераць у Бога.

І пакуль нікога, хто ня верыў бы ў д’ябла.

Першае даказвае існаваньне другога.

А другое – Першага.

І адсутнасьць трабла.

Я, правда, не знаю, что такое «трабл», но этого имеет права не знать даже Бог, каковым критик не является по определению.

Но беларусский Бог в интерпретации Алеся Липая неожиданно оказывается милостивым:

Бог – адзіны мінак,

які час ад часу адорвае

нас, жабракоў шчасьця,

то залатой манетаю сонца,

то срэбнаю – поўні.

Бог умеет дарить, но иногда его дары приходятся поэту не по вкусу. Ничего не поделаешь: люди – существа капризные, а художники тем паче:

Гляджу ў неба начное,

гляджуся ў люстэрка поўні.

Ды нешта адлюстраваньне

маё не даспадобы.

Хлусіш, люстэрка, – я

сапраўды шчасьлівы і добры!

Зноў мне Божа падсунуў

надта крывую поўню!

Вазьму пэндзьлі і фарбы,

малюнак ночы дапоўню…

Бог щедр, но умеет и наказывать:

Забiрае Бог паэтаў год ад году.

Забiрае i бязродных, i Народных.

Ды а як iначай? Гэтаму народу

мова продкаў сталася няроднай.

…

Гонар, i каханьне, i свабода

перасталi адгукацца ў сэрцах.

Забiрае Бог паэтаў у народа,

як ратуюць абразы ад iншаверцаў.

Собственно говоря, после таких строк ждешь откровенного подражания «Пагоне» Богдановича с призывом бить чужаков мечами в сердца, но… Но, вероятно, Бог у Липая считает, что самое страшное наказание – лишить народ Поэзии. И, по большому счету, с этой точкой зрения трудно не согласиться.

Но у Бога, каким его видит Алесь Липай, есть еще одна ипостась. Бог есть Любовь. А Любовь есть Поэзия.

Спакваля праступае агнямі

ноч. І нават больш, чым яна –

гэта Бог назірае за намі.

Гэта Бог бласлаўляе нас

на расстаньні і на каханьне,

на сумненьні і на давер…

Як зьліваецца наша дыханьне

ў трапяткі і пяшчотны верш!

Бог осязаем, понятен, логичен и последователен. Книги, расставленные им на полках жизни, можно найти – при желании. И дыхание любящих, сливающееся в трепетный и нежный стих, тоже запечатлено на страницах этих книг.

Вероятно, вы уже поняли, почему мне не понравилось название новой книги стихов Алеся Липая. Скорее всего, потому, что я придумал бы другое название.

И даже придумал.

Но вам, читатели, я об этом не скажу. А Бог – знает.

Презентация книги «Абдымкі» Алеся Липая состоится 29 октября в Камерном зале Национального академического театра имени Янки Купалы. Подробности – здесь.

Читайте также:

Наши первые 500. Список самых важных беларусских книг всех времен

Буквы Сабины Брило. From Her to Eternity

«Доказательства движения» Андрея Бастунца