Жизнь

Uber, покемоны и философия. Как креативные индустрии меняют города

Креативная экономика – это миллиарды евро, хорошие рабочие места, новый импульс для общественных организаций и важный социальный эффект. В Беларуси государство креативный сектор почти не замечает – и это, возможно, к лучшему. «Журнал» разбирался в креативных индустриях на конференции Create IT.

Полтриллиона евро, которых мы не заметили

Выделять креативные индустрии как отдельную отрасль экономики – довольно новый для Беларуси подход. На официальном уровне чиновники, по крайней мере, эту отрасль не замечают – а зря.

На Давосском форуме креативную экономику рассматривают в качестве новой модели роста, а в ЕС этот сектор уже демонстрирует лучшие темпы роста и эффективного создания новых рабочих мест (уже для 8,3 млн. человек; совокупный доход – 558 млрд. евро). Причем чаще всего эти рабочие места высокоэффективные, с хорошей добавленной стоимостью, отмечает правительство Великобритании.

В определении UNСTAD (Конференция ООН по торговле и развитию) креативная экономика – это новый концепт по взаимодействию между креативностью, культурой, экономикой и технологиями. Речь идет о синергии IT-сферы и культурных ценностей, а краеугольным камнем становится интеллектуальный продукт как результат индивидуального творчества.

Впрочем, если государство не видит креативных индустрий – это совсем не значит, что они не развиваются в Беларуси. Может и к лучшему, что у нас этот процесс идет постепенно, снизу вверх, отмечали международные эксперты на конференции Create IT, организованной при участии программы ЕС – Восточного партнерства «Культура и креативность». А тем временем креативные индустрии уже меняют Минск, как и другие города.

Гибридное пространство: от Wi-Fi до покемонов в храме

Новое соотношение между физическим и цифровым в городах Юлия Бесплеменнова, дизайнер-урбанист, называет гибридным пространством. В нем встречи и коммуникации людей строятся по принципиально новым моделям, в основе которых лежат современные технологичные сервисы.

Юлия Бесплеменнова. Фото: Сергей Балай

 

В общественных местах люди собираются там, где есть хороший доступ к Wi-Fi. Не нужно больше голосовать рукой у дороги – достаточно вызвать Uber. Тётенек на вокзале с табличками «Сдам комнату недорого» заменяет Airbnb. Вместо сбора подписей на улице можно создать онлайн-петицию на Petitions.by.

В гибридном пространстве эти и другие сервисы не просто удобнее с бытовой точки зрения. Технологии сближают людей и становятся инструментом взаимопонимания и доверия. С Airbnb не страшно пустить к себе переночевать незнакомого человека.

Наконец, креативные индустрии – это способ для мировых стандартов бизнеса приходить напрямую к людям в любую точку физического пространства. И эти стандарты касаются не только финансов, но и, например, прав человека в бизнесе. Так, человека с инвалидностью по слуху в Минске не брали на работу водителем, а в Uber’е он отлично справляется с работой.

Но гибридное пространство создает и новые вызовы. Например, игра PokemonGo на основе дополненной реальности (AR) заставляет задуматься, где проходит граница самовыражения между физическим и цифровым пространством.

Юлия Бесплеменнова вспоминает случаи, когда толпы игроков приходили за редким покемоном на частную территорию, приводя хозяина в бешенство. О неуместности ловли у них покемонов заявляли Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне и Арлингтонское военное кладбище. Отличилась, конечно, Россия, где видеоблогеру Руслану Соколовскому дали три с половиной года условно за ловлю покемонов в храме.

Уже сегодня с AR работают нейрофизиологи, чтобы картинка новой гибридной реальности соответствовала человеку. Но история того же PokemonGo показывает, насколько важна роль культурной составляющей в креативной индустрии.

«Журнал» также рекомендует:

 

Как айтишники философию изучали

Развитая креативная экономика сама по себе влияет на окружающую городскую среду, генерируя спрос на продукты и услуги, которые в конечном счете удобны всем. Самый очевидный пример – богатые хипстеры-айтишники, который в значительной степени делаю финансово возможным существование Зыбицкой и Октябрьской. Но спрос креативных индустрий не сводится к тому, чтобы погулять и выпить, это более широкое социальное поле.

Креативный директор успешного IT-стартапа MSQRD Андрей Янчуревич вспоминал, как его коллега после работы шел удаленно учиться философии в российском университете. Хотя, по словам Янчуревича, чаще популярностью пользуются европейские или американские дистанционные гуманитарные курсы. Что же касается беларусской системы образования, то ее экосистема не устраивает айтишников по качеству.

Впрочем, большой вопрос, насколько они знакомы, к примеру, с системой преподавания в «Европейском колледже Liberal Arts в Беларуси» (ECLAB) или Летучем университете. Они предоставляют возможности современного дополнительного гуманитарного образования в Минске «для себя» (гуманитарные дипломы гособразца айтишникам все равно ни к чему).

Это демонстрирует, что в креативной экономике есть место и для активностей, которые раньше были уделом НПО. Попытки общественников выходить на самоокупаемость уже предпринимались (в первую очередь – в условиях сокращения традиционного финансирования). Креативные индустрии могут здесь придать «третьему сектору» новый импульс в развитии.

Креативные индустрии как шанс для небогатых подростков

Развитие креативных индустрий может играть и важную социальную роль в развитии города. В этом смысле показателен пример армянского Центра креативных технологий TUMO. Там подростков бесплатно учат веб-разработке, анимации, созданию игр и новым цифровым медиа. Сперва TUMO действовал только в Ереване, но за шесть лет было открыто еще три центра в региональных городах. В год там бывает 3000 воркшопов, а в цифровых лабораториях основные уроки проходят дважды в неделю, где подросткам помогают кураторы. Всего через образовательные инициативы TUMO прошло более 10 тысяч тинейджеров.

Преподаватель TUMO (Армения) Арек Кешишян. Фото: Сергей Балай

 

Отсутствие платы за обучение – важный элемент. Это позволяет приобщиться к креативной экономике не только «золотой молодежи», но и подросткам из бедных или не особо благополучных семей. За два года, которые длится основной цикл обучения, они получают необходимые навыки, чтобы впоследствии найти хорошее рабочее место в креативном секторе или и вовсе запустить свой стартап.

Финансово всё это стало возможно не благодаря бюджетным программам, а с филантропической поддержкой американского бизнесмена армянского происхождения. В беларусском бизнесе, к сожалению, такие примеры еще скорее исключение, чем правило.

Впрочем, как рассказывает преподаватель TUMO Арек Кешишян, они тоже все время ищут дополнительные средства. Стабильное существование Центра креативных технологий обеспечено за счет инвестиций: TUMO занимает лишь два этажа специально построенного для него ереванского здания в 6000 кв. метров, а остальное сдает в аренду.

Хотя государство и не финансирует TUMO, но благосклонное внимание проявляет: Центр креативных технологий посещали и президент, и премьер-министр Армении. Впрочем, жить без излишней государственной опеки может быть и лучше для креативных индустрий. «Порой лучшее, что можно делать [со стороны государства] – это ничего, не вмешиваться», – считает Арек Кешишян.

Этот совет как никакой другой актуален для Беларуси.

Читайте еще по теме:

Теория нашего «большого взрыва». Часть 1. Может ли Беларусь стать ИТ-страной

Теория нашего «большого взрыва». Часть 2. Призрак «внедрения»

Теория нашего «большого взрыва». Часть 3. ИТ-стране нужна ИТ-повестка