Арт

Сабина Брило: любовь и другие обломы

Сабина Брило. Фото: Ольга Хвоин

 

Писать стихи здесь и сейчас – безусловная авантюра. Рифмовать смешно, не рифмовать – еще смешнее: кто тогда поймет, что вот это твое – косноязычное и сбивчивое – и есть поэзия, музыка сфер, горний ангелов полет и т.п.?

Наш быт вербально избыточен: соцсети верещат напропалую, писк рекламных рассылок будит в семь утра, телевизор не заткнуть, торренты сериалят в полный рост и смартфону тоже всегда есть, что сказать. Общий шум словесного сора делает тонкое авторское письмо все менее заметным – и все меньше весомым. Поэзия тихо уходит в забавы аутсайдеров – задротов и зануд, которым еще важны движение смыслов и порядок слов. Она становится бесполезной причудой, вроде вышивания крестиком или уроков танго. Но именно эта видимая необязательность способна сделать стих существенным – как опыт бескорыстной любви.

Стихи – если они всерьез – всегда лично и отчаянно стыдно. Поскольку за текст приходиться платить публичностью. Отдаешь не буквы – отдаешь себя. Отдаешь, в общем-то, в чужие руки. А кто их знает, откуда они тянутся. Может, они вообще не для этого. Не для твоего. Не для тебя.

Но тут есть выход – думать не про успех, а про дизайн. Про партитуру личной внутренней музыки, способной лечь в структуру стиха. Тогда становится чуть легче: ты занят не личными комплексами, а качеством звука. Способного заполнить окружающую смурь.

 

но эти их почерки

эти совсем не понятные мне метафоры

 

Лучшие беларусские книжки последнего времени – от Прилуцкого и Шчура до Сина и Бахаревича – именно таковы. Это хроники потерянных миссий и разорванного статуса. Практики одиночных полетов в глухом пространстве, сигналы ниоткуда с любовью, частные сны в зоне упертой стабильности и ментального транзита. Тот самый бег со всех ног, который – как у кэрролловской Алисы – необходим, чтобы просто остаться на месте и не вылететь в черную дыру.

Мы здесь, в этом центре Европы, страшно заняты. Мы заговариваем пустоту.

 

Думаете легко жить

если не куришь сигарет?

 

Штука в том, что без этого не понять ни нашей новой прозы, ни наших новых стихов. Им тесно в рамках старых матриц, они плевать хотели на стойкую идейную ориентацию и правильный языковой регистр, они движутся поперек всех сценариев всенародного кайфа и глянцевого лайфстайла. Чтобы поделиться с тем, кто еще хочет, личными осколками всемирной гармонии.

Сорри, это не андерграунд. Не системная эстетическая альтернатива. Не война культур. Просто упражнения в отдельности.

 

люди вокруг

не догадываются

что они вокруг

каждый думает

он в центре

а другие вокруг

Дальше мог быть нормальный разбор новой книги Сабины Брило «Я и другие люди». Только Сабине нормальные разборы ни к чему. Поскольку у нее главное – не нормы, а отклонения. Право автора сбиться с пути и утащить с собой читателя. Разделить на всех свой личный раздрай, который, в общем-то, и зовется странным счастьем жить.

 

где-то хорошо

и там тебя нет

а где-то плохо

и ты тоже не там

а тут где ты

как-то так

когда спрашивают

отвечаешь

нормально

 

«Я и другие люди» – очень личное и внятно отстроенное негромкое письмо. Тексты, которые стесняются нравиться (и именно этим цепляют). Хроники стойкого оловянного солдатика – маленького героя почти проигранной битвы за лучшее завтра. Где главный повод держать фронт – не жажда славы, а личный отказ сдавать игру.

В сравнении с предыдущим авторским сборником «Это буквы» (2016) настрой сложней. Аскетичней и жестче. Немного причин улыбаться. Нет особых надежд. Еще меньше иллюзий.

Что же случилось ? Случилась жизнь. Как у всех, без особых причин и внятного смысла. Зато с душой.

 

регулятор «радость» стоит на «3»

 

Ноль «социалки». Страна в подтексте. Есть пара близких («своих других»), остальное не важно. Главное происходит внутри.

Тревожность – обычное дело. Нормальное состояние автора: пауза между двумя эмоциональными всплесками. После бури перед бурей. Есть пара минут на свежую строку.

Кажется, что райтер одновременно сам себе диагност. Идет от строчки к строчке, от метки к метке. Нажмет и слушает: где болит? Как отзовется?

Болит. Всегда. Это нормально. Чувствуешь – значит, живой.

 

ты еще что-то напишешь

и я удивлюсь

 

ты еще неожиданно пошутишь

и мне станет смешно

 

ты еще так обнимешь меня

что я изойду радостью

 

а когда это все случится в последний раз

ни ты

ни я

не подумаем

что вот – в последний раз

так смешно

удивительно

радостно

 

Редкий по качеству микс: здесь есть что угодно, кроме комфорта и безмятежности. Сухие колкие строчки практически без прилагательных. Частые сбои размера. Протокольная точность и внезапная нежность. Замученная бытом пляска чувств пополам с анархичным богоискательством. Деликатный эгоцентризм. Тихие думы. Застенчивые истерики. И почти дзенская просветленность.

 

та, что больше меня,

находится у меня внутри

я ищу ее, ищу –

она никак не находится

 

распотрошила себя всю

нет сил собирать обратно

та, что больше меня,

собирается с силами

и собирает

 

Это тексты середины жизни. А время не лечит, но приводит в чувство. Убивает пафос и гасит социальный оптимизм. Учит не ломаться.

Ты не гигант мысли. И не титан дискурса. Просто человек со словами, от которых не хочется прятаться.

 

Все цитаты из книги Сабины Брило «Я и другие люди» (2019)