Арт

Музей – это айсберг с уморительной стайкой пингвинов на вершине

Научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси Никита Монич – о музейных стереотипах, открытиях и о том, как на самом деле устроен музей.

Я молодой сотрудник, и не знаю, как нашей администрации удалось реализовать это великолепный пример product placement-а (достает тысячную купюру, на которой красуется здание музея – “Журнал”). Но, к сожалению, тот факт, что каждый гражданин нашей страны несчетное количества раз держал в своих руках изображение Национального художественного музея Республики Беларусь, никак не влияет на его информированность о музее.

Почему так происходит? Потому что музей ничего вам не должен. Вообще. У него совершенно иные задачи.

Первая и самая главная – сохранять артефакты истории. Предметы искусства, геологические материалы, чучела животных – любые виды информации, консервировать их и передавать следующим поколениям. Эта сфера музейной деятельности совершенно не видна публике.

Вторая функция – изучать все, что сохранено, анализировать, производить исследования. Чуть более публичная сфера, однако и она не выходит за рамки специализированных сообществ.

Наконец, третья сфера – показывать и учить. Организация выставок, экскурсий, лекций, издание и продажа литературы, заманивание вас в музей бесплатными днями – public relations так называемый. Это наименее важная из всех трех функций музеев, хотя и наиболее публичная.

Почему вы мало знаете о музее? Потому что и вы музею ничего не должны. Он просто существует и ждет того счастливого дня, когда вы окажетесь в нем и он сможет поделиться частью своих сокровищ, причем малой частью. Помните, экспозиция любого большого музея – это жалкие проценты от его фондов.

Задумывались ли вы о том, что когда вас нет в музее, то есть большую часть времени, он вполне себе существует? И в нем работают живые конкретные люди, большинство из которых прекрасно укладывается в рамки социальных стереотипов о музейных сотрудниках.

В массовом сознании музей выглядит так:

Экскурсовод. Это особа, которая на протяжении полутора часов бубнит даты, имена, выкладки из монографий, сыплет искусствоведческими терминами, не отпускает вас ни на секунду. Либо же это экзальтированное существо, которое, заламывая руки, говорит о прекрасном, вечном, призывает вас в свидетели.

Музейный смотритель. Пожилая бабушка, которая мирно дремлет, закутавшись в кокон из шерстяного платка и паутины. Она кажется безобидной, однако в любую секунду готова сорваться Эринией, духом возмездия, ринуться на вас с клёкотом: «Не дышите на шедевр!»

Музейный куратор. Сравнительно новый подвид в нашем регионе. Сгусток из постмодернизма и психоактивных веществ, который продвигает сомнительное, толкает мутное и в принципе пугает, если честно.

В реальности же музей выглядит вот так:

Его можно сравнить с огромным айсбергом, в подводной части которого находятся редакторы, теплотехники, электрики, маленькая армия бухгалтеров, экономистов и юристов, реставраторы, агенты по снабжению, специалисты по технике безопасности и многие другие.

На вершине этого айберга уморительной стайкой пингвинов находятся кураторы, хранители и научные сотрудники. Хранители высиживают свои коллекции, а научные сотрудники время от времени ныряют в холодную толщу океана за рыбой.

Сам же айсберг куда-то дрейфует по воле могучего течения времени. И изменяется на наших с вами глазах. Мы наблюдаем очень интересный процесс. Музей открывается публике. Музей хочет понравиться публике, заигрывать с ее вкусом (это вообще разрушительная штука, но тем не менее). Музей делает это, потому что культурная парадигма изменилась: советская норма «культурный человек должен ходить в музей» исчезла.

Культура выключена из современного социального контракта. Учитывая развитие современных технологий, появилось огромное количество спобобов провести время. Музей начинает искать выход из этой ситуации. И появляются такие вещи, как концерт в музее. Театральная постановка в музее. И как апогей – целая ночь музеев. Глобальное мероприятие, когда толпы страждущих устремляются в музей для того, чтобы отрываться, тусить, устраивать культурный движ.

Я скажу крамольную вещь, но уверен, что эти мероприятия, которые в том числе сам организую, – тупиковый путь. Потому что в таком случае музей развлекает. А он не должен развлекать. Посетитель его начинает считать, что достаточно сходить раз в год на ночь музеев и все – можно считать себя утонченным членом общества.

Как метко заметила мудрейшая женщина, профессор языкознания и семиотики Татьяна Черниговская, человек не отвертка. И то, что составляет нас как вид, что делает людьми, – это гуманитарное знание, ценностная парадигма. Все то, что порой трудно уловить. И искусство является лучшим инструменом передачи этого трудноуловимого. Оно для этого и создано – чтобы определять, показывать и подсказывать человеку, кто он и зачем.

Кроме стереотипов о музейных сотрудниках есть и стереотипы о музейных посетителях. В нашем научном отделе из поколения в поколение, от учителя к ученику передается фраза: «Посетитель – это классовый враг музейного сотрудника».

Как-то у нас была замечательная выставка Марка Шагала. На последней экскурсии по ней я увидел в толпе удивительного человека. На голову выше всех окружающих, голова эта была огромная, бритая, с выражением демона из монгольской мистерии Цао, голова переходила сразу в шкаф, обтянутый хрустящим на нем серым пиджаком, который, казалось, отливал малиновым. Динозавр! Вымерший вид из 90-х. К нему льнула женщина, одетая дорого и безвкусно, типаж «ничто так не красит, как перекись водорода». Они совсем не укладывались в моей голове в стереотип «музейный посетитель».

Экскурсия закончилась, начались вопросы, общение с группой. В процессе я использовал прием риторического вопроса, хотел на него сам же и ответить, но тут раздался гром. Этот человек заговорил. «Я скажу так, пять дней назад я вперывые пришел сюда. Я ничего не понял. Я решил разобраться. Каждый день я хожу и смотрю. И знаете, что я вам скажу сейчас? Марк Шагал – удивительный художник, фантастической глубины».

Хватаясь за нетленное полотно, чтобы не сползти от неожиданности, я заговариваю с ним и понимаю: вот этот человек, человечище, в данный момент понимает символику, колористику, экспрессию Шагала лучше, чем многие знакомые мне люди с высшим искусствоведческим образованием. У него нет слов, терминологического аппарата, чтобы это все раскрыть. Но он это чувствует!

С тех самых пор, когда я выхожу с любой выставки или музея с ощущением «ой, что-то вообще ничего не было, не вынес для себя ничего, пусто как-то», я понимаю: может быть выставка и была плохая, но проблема в том, что это я плохо смотрел.

Есть идеальная классификация искусства. Оно делится на два типа: близкое вам и неблизкое. Когда вам хорошо, вообще не нужно смотреть на искусство. Эти моменты редки, потратьте их с близкими, погуляйте на свежем воздухе. А когда вам плохо – идите смотреть искусство, близкое вам. Оно окажет терапевтический эффект, зарядит, поможет, направит, подскажет выход. А вот когда вам нормально, смотрите искусство неблизкое, непонятное, даже изначально неприятное.

Буддисты говорят, что все тайны мира можно раскрыть, созерцая одну песчинку. Да, потому человек – это микрокосм в макрокосме, модель Вселенной, и смотрит он не на песчинку, а в себя. Но гораздо удобнее и интереснее смотреть не в песок, а на произведение искусства. И это искусство каждым своим артефактом – скульптурой, картиной, инсталяцией – меняет нас.

Когда вы приходите в музей просто так, сами, вы – музейный протестант. Есть какой-то фрагмент истины, и вы напрямую с ним взаимодействуете. А эскурсовод – это некий посредник, я сравниваю его с католическим священником. Он должен толковать, передать вам собственный огонь, собственную веру в то, о чем он говорит. И чем шире у него будет этот канал, чем более ярким он будет, тем шире пойдет информация в вас самих.

Если же вы приходите в музей и вас раздражают люди, которые сидят на банкетках и смотрят на картины, то вы – музейный православный. Но об этом не будем.

Все очень просто – иди и смотри. И, возможно, когда-нибудь мы встретимся в музейном зале. Нас будет трое. Ты будешь смотреть и слушать, я, твой экскурсовод, буду говорить, истово заламывая руки, а Оно будет показывать. Показывать нечто отличное от повседневности. Нечто за пределами знакомого тебя будет показывать тебе же. Если тебе понравится, то ты придешь еще за этим наслаждением – сделать себя кем-то бОльшим.

Материал подготовлен по мотивам выступления на TEDx