Друзья и враги. Беларусь между Россией и НАТО
С сумасшедшими водителями вокруг, Беларусь на БелАЗе с дипномерами спешит вписаться в новый региональный расклад. Авто еще едет, взять на себя может много; только вот по узким европейским улочкам на карьерном самосвале маневрировать тяжело; а из подворотни того и гляди прямо на тебя выедет прекрасно замаскированный дружественный танк с полным боекомплектом. Ключевой вопрос — насколько полным будет покрытие западной страховки?
Впервые после принятия в первом чтении новой военной доктрины беларусское официальное лицо прокомментировало отношение к оборонительным инициативам НАТО в Восточной Европе в присутствии представителя России. Слова главы МИД Владимира Макея на встрече с российским коллегой Сергеем Лавровым 16 мая журналисты восприняли дежурно, отрапортовав заголовками о мощном совместном ответе двух военных союзников на размещение компонентов ЕвроПРО в Польше и Румынии.
Подковёрный смысл сказанного, однако, был диаметрально противоположным.
Разные ответы
Журналист «Российской газеты» действительно спросил министров о том, обсуждались ли на их встрече совместные меры противодействия развертыванию ЕвроПРО в Румынии и Польше.
И вот что ответили главы МИД России и Беларуси.
Ответ Сергея Лаврова, цитата по сообщению пресс-службы МИД РФ:
«Мы обсуждали общую ситуацию в Европе в сфере европейской безопасности. У нас единый подход, отраженный в совместных заявлениях, который наша делегация совместно с другими членами ОДКБ продвигает в рамках ОБСЕ, в наших отношениях с НАТО и ЕС. У нас есть общая заинтересованность в том, чтобы Европа была избавлена от разделительных линий. Пока это не удается, пока наши западные партнеры действуют с откровенно предвзятых позиций. Наша конструктивная настроенность на выход из этого тупика остается. Главное, чтобы те, кто создал искусственные сложности в общеевропейском процессе, сняли их с повестки дня». (выделено «Журналом»)
Ответ Владимира Макея, цитата по сообщению пресс-службы МИД Беларуси:
«Мы действительно обсуждали вопросы безопасности, в частности и на европейском континенте. Для нас это очень чувствительная тема. Почему? Потому что сейчас наши западные партнеры ведут речь о каких-то дополнительных размещениях воинских контингентов в ряде стран, которые являются нашими странами-соседками и у нас это вызывает озабоченность. Мы рассматриваем это как потенциальный вызов для нашего государства. Мы находимся в Союзном государстве, поэтому мы, конечно же, тесно взаимодействуем, в том числе и в военной сфере. И мы откровенно говорим нашим европейским партнерам о неприемлемости подобных подходов, когда строительство дополнительных военных объектов, размещение дополнительных воинских контингентов в нашем регионе приводит к усилению напряженности. Все это не способствует большей безопасности на европейском континенте. Поэтому мы обсуждали эти вопросы, и мы договорились о том, что мы вместе будем прорабатывать соответствующие адекватные меры реагирования».
С жестким ритором Сергеем Лавровым вряд ли можно поспорить в той части, что у Минска и Москвы единый подход в отношении НАТО, ЕС и еще ряда ассоциированных с Западом аббревиатур, зафиксированный в мало что значащих декларативных заявлениях.
Из слов Владимира Макея можно понять, что основной предмет текущих филиппиков Кремля — развертываемый ответ Запада на наступательные действия России — для официального Минска является частностью. Хотя Беларусь как член ОДКБ и Союзного государства и склонна рассматривать это как вызов, но не как актуальный, а как перспективный. Поэтому Минск вместе с Москвой собираются когда-нибудь сесть и поговорить о том, какой должна быть совместная реакция на эти меры западных партнеров в сколь-нибудь обозримом будущем.
Но самое главное — глава белорусского МИД полностью ушел от ответа на вопрос журналиста. Вопрос касался конкретно ЕвроПРО, которое разворачивается здесь и сейчас: на прошлой неделе введен в строй компонент системы в Румынии и стартовало строительство финальной части в Польше.
Вместо этого Макей выражает озабоченность по поводу обсуждаемого увеличения контингентов НАТО в Восточной Европе — а это уже действие совсем из другой оперы, которое к американской ракетной инициативе не имеет никакого отношения.
«Я понял, я передам Владимиру»
То, что ныне именуется ЕвроПРО, задумывалось еще в начале 2000-х администрацией Джорджа Буша-младшего как глобальная система защиты США от баллистических ракет стран-изгоев, в первую очередь — Ирана, который тогда, как принято считать, активно работал над созданием не только собственного ядерного оружия, но и средств его экспресс-доставки. В 2008 году Кондолиза Райс успела даже договориться с Польшей о размещении ключевых объектов такой системы в стране.
Однако новый президент США Барак Обама посчитал новую СОИ слишком дорогой и неэффективной. Кроме того, разведка доложила руководству США, что Тегеран работает над ракетами малой и средней дальности, а ядерные «большегрузы» ему пока не по плечу. Тогда было решено сосредоточиться на защите территории Европы, а не США, и сделать новую ПРО более компактной.
В конце 2009 года был окончательно принят вариант, при котором в Восточной Европе для перехвата баллистических ракет были бы размещены ракеты SM-3 с дальностью полета от 500 до 1000 км. Даже будучи размещены на беларусско-польской границе (а не под Гданьском, что реализуется сейчас), до Москвы бы они не долетели.
В 2010 году из утечек дипломатических депеш в Wikileaks стало известно, что значительно большие опасения польских правящих кругов были связаны с возможным нападением России, а не Ирана. Однако у руля в Кремле формально был Дмитрий Медведев, отношения Москвы и Вашингтона крепли — мнение поляков, объективно, не могло серьезно повлиять на эту идиллию.
В какой-то момент Медведев даже предложил НАТО участие России в совместной «антиранской» ПРО: по его замыслу, противоракетная оборона в Европе должна была быть секторальной, чтобы каждый из союзников отвечал за свою часть. Это предложение было отвергнуто.
26 марта 2012 года произошел знаменитый обмен репликами между Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым, ставший достоянием мировой общественности благодаря невыключенному микрофону. Обама пообещал решить спорные вопросы относительно ЕвроПРО, если Кремль даст ему немного времени перед выборами осени-2012. «Я понял, я передам эту информацию Владимиру», — был ответ временного российского президента.
В марте 2013-го, спустя несколько месяцев после переизбрания Обамы «фазу 4» проекта ЕвроПРО, которая оснащала бы строящиеся объекты в Польше и Румынии модернизированными ракетами, теоретически способными сбивать именно межконтинентальные баллистические ракеты (ICBM), отменили.
«Зонтик» НАТО и ядерная братская любовь
Несмотря на фактическую беспомощность ЕвроПРО в ее нынешней конфигурации перед российскими ICBM, сооружение системы, идущее по графику, продолжает вызывать ярость Москвы. Это главным образом связано с отказом НАТО предоставить юридические гарантии того, что ПРО не направлена против России. Владимир Путин не раз заявлял, что уверен в обратном.
В Кремле полагают, что размещаемые в Польше и Румынии ракетные комплексы в любой момент могут быть переоборудованы, чтобы использовать вместо противоракетных SM-3 наступательные ракеты типа «Томагавк». Их дальность — уже 2500 км, а это означает, что они способны поразить практически любой пункт командования ядерными силами или шахту запуска баллистической ракеты на европейской территории России.
Но если раньше российские официальные лица добавляли здесь «на этапе принятия Москвой решения о ядерном ударе», то теперь утверждают, что техническая возможность вдарить первым у владельца ядерного чемоданчика в Кремле все равно остается.
Иран действительно перестал быть серьезной угрозой, особенно после ухода со своего поста одиозного президента Махмуда Ахмадинежада и успешных переговоров о сворачивании ядерной программы.
После крымских событий как внезапная угроза крайне серьезно на Западе воспринимается именно Россия. И избавиться от такого ярлыка она сможет, например, лишь когда один из следующих хозяев Кремля вернет Украине Крым и извинится. То есть, объективно, не в ближайшие десятилетия.
В этой ситуации Беларусь, для которой главный союзник вдруг также превратился в самую опасную угрозу, парадоксальным образом имеет больше схожих военных интересов с НАТО, чем с Россией.
В качестве одного из ответов на развертывание ЕвроПРО Москва очень хочет разместить в Беларуси тактические ракетные комплексы «Искандер-М» с дальностью поражения в 500 километров. Они, например, уже стоят на боевом дежурстве в Калининграде.
Беларусь тоже была бы не прочь получить самое совершенное оружие в своем классе. Разница в подходах: Минск хочет получить его бесплатно или же за деньги в свое пользование, Москва настаивает на дислокации в нашей стране российских комплексов под российским же командованием.
В новой военной доктрине, принятой в Беларуси в апреле, НАТО уж никак не враг, а желанный партнер для взаимодействия (разумеется, в рамках союзнических обязательств Беларуси перед Россией). Официальный Минск фактически признал, что Североатлантический альянс не будет нападать на Беларусь; при этом его военное противостояние с Россией рассматривается как возможное.
Сосредоточение новых контингетов НАТО на границе с Беларусью в этом смысле плохо, поскольку, вспыхни конфликт, наша страна может стать ареной наземных столкновений. Поэтому выражая озабоченность по этому поводу, министр иностранных дел не лукавит.
Когда же он молчит о НАТОвских ракетах на наших рубежах, он не лукавит в квадрате. До тех пор, пока в Беларуси нет российских авиабаз и «Искандеров» под российским командованием, для SM-3 или «Томагавков» на нашей территории целей нет.
А случись что — учитывая, как быстро все меняется в нашей части континента, польский или румынский «зонтики» могут и нас заслонить от ядерной братской любви.
Комментировать