В лояльности властей Беларуси к теме вышыванак, вышымаек и национального орнамента нет ничего удивительного. Государство, позволяя некую «вольницу», продолжает жестко ее дозировать. И «развивать национальную идею» – а тем более на ней зарабатывать – без своего контроля не позволит никому.
Одним из самых очаровательных навыков беларусской системы всегда являлось умение останавливать время. У соседей период первоначального накопления сменялся олигархическими войнами, вслед за приватизацией приходили отжим и райд. В Беларуси всюду были неизменные доска почета, профсоюзная путевка и комсомол.
Мы переросли «бум вышиванок», отметили день рождения Короткевича, посмотрели одно ужасное кино и много интересного – и отметили первый беларусский Нобель. «Журнал» подвел главные итоги года для страны.
Виртуальная выставка работ Натальи Горячей по роману Виктора Мартиновича «Мова».
Тихон, я уважаю тебя за труд, опыт, знания, неоднократно ссылался на твое мнение, оценки в своих статьях. Твой «Жонглер на футбольном поле» о новом романе Виктора Мартиновича — это яркий, 100%-но читаемый текст, который одинаково хорошо звучит и «устно», и «письменно». Однако что в нем?
В мире сейчас насчитывается приблизительно 6900 языков, но большинство из них уходит в небытие со страшной скоростью: до 90% естественным путём исчезнет, как предполагают лингвисты, в течение ближайших пятидесяти лет. В романе «Мова» подобную печальную участь – только смерть будет насильственной – Виктор Мартинович предрекает и беларусскому языку.
Национальный беларусский «эстетический канон» противоречив и непостижим. Неожиданные дизайнерские ходы и тяга к украшательству преследует нас повсюду. И если столица не перестает будоражить все новыми проявлениями урбанистического гламура, глубинка отвечает на это многообразным агро-китчем.
В кои-то веки российская пропаганда выдала нечто действительно эпохальное. Не то, чтобы она меньше божила в новостном эфире, но 5 миллионов просмотров ролика «Я русский оккупант», 109 тысяч лайков под ним, означают: нацию удалось задеть за живое. Русским получилось рассказать про них самих, про их подвиги, такой интонацией, что они, наконец, поверили. И возгордились.
На лужайке особняка, который вмещает нашу интернациональную писательскую компанию, стоит два дерева: двухсотлетний дуб и огромный — уж вот не знаю даже, сколько лет ему - платан. Черный, шершавый ствол дуба, и белесый, весь в охристых пятнах, платан, тянущий ветки к моему окну сквозь небесную лазурь, щедро приправленную весенним солнцем...
Алгоритм действует не только с делом Немцова, и не только с Россией.