Политика

Выборы в Польше: Анджей Дуда назначен сильным лидером

290 Микола Мирончик

В Польше сформирован общественный запрос на «нового Пилсудского»: таков главный итог неожиданного первенства национал-консерватора Анджея Дуды в первом туре президентских выборов. Со знаменитым маршалком нынешнего триумфатора роднит антироссийский шлейф и игра на национальной гордости поляков.

 «Польше нужен новый Первый гражданин Республики. Нужен человек, у которого были бы мужество и решимость Юзефа Пилсудского», — говорил в День независимости Польши 11 ноября лидер партии «Закон и справедливость» (Prawo i Sprawiedliwość, PiS) Ярослав Качиньский, представляя без пяти минут кандидата в президенты Анджея Дуду.

Не шибко известный ранее юрист с музыкальной фамилией, он оказался достаточно мелодичным, чтобы заручиться поддержкой 35% польских избирателей и сконфузить действующего президента Бронислава Коморовского, обнаружившего себя на втором месте.

Сенсаций в распределении голосов не произошло. За Коморовского от партии «Гражданская платформа» (Platforma Obywateska, PO), выражающей интересы более обеспеченного класса, традиционно проголосовали запад, север страны и крупные города, в то время как национал-консерваторы из PiS праздновали успех на небогатом востоке. Однако внушительный общий процент, который получила PiS вопреки прогнозам социологов, — это в том числе свидетельство того, что ярлык «нового Пилсудского» сработал. Но сможет ли Дуда наполнить этот образ хоть каким-то реальным содержанием?

Маршалка, 80-летие со дня смерти которого выпало на 12 мая, в Польше помнят до сих пор. Этот авторитарный лидер возродил польское государство после российской оккупации — но не в том виде, в котором мечтал. Уроженец Вильни, он грезил Междуморием — федерацией Польши, Литвы, Беларуси и Украины, однако раздел белорусских и украинских земель с СССР в 1921 году поставил на романтической задумке жирный крест. В итоге поляки стали строить мононациональное государство — в том числе на присоединенных землях Западной Беларуси и Украины.

Главное, что роднит риторику Дуды и Пилсудского — заметный антироссийский шлейф и игра на ущемленной национальной гордости поляков. Первое совершенно понятно: PiS просто эксплуатирует грандиозные антироссийские настроения, которые захлестнули Восточную Европу после аннексии Крыма. Со вторым среднему белорусу, взирающему на Польшу как страну дешевых продуктов и хороших зарплат, не все ясно. Однако в Польше растет число тех, кто считает: страна оказалась на задворках ЕС вопреки своему внушительному по европейским меркам размеру и богатому историческому прошлому.

Казалось бы, идея Речи Посполитой равноправных четырех народов на этой почве дала бы прекрасные всходы. Но Дуда видит выход в другом.

В противовес негласной ориентации «Гражданской платформы» на Германию как локомотив ЕС он сотоварищи продвигает усиление собственных международных позиций Польши, однако при опоре на традиционного союзника поляков вне Евросоюза — США.

Польша — надежный щит НАТО на востоке альянса, но его неплохо бы еще укрепить — желательно при помощи польско-американских военных баз и ракет Patriot новейшей модификации. Так говорит Дуда, которому, в случае избрания его президентом, предстоит участвовать в распределении огромного многолетнего бюджета перевооружения армии — 130 млрд злотых (около 30 млрд евро).

Добиться усиления международных позиций Польши кандидат от PiS хочет через вхождение в реформированный Совет Безопасности ООН и усиление дипломатических миссий в ключевых странах. Однако под ключевыми странами понимаются те государства ЕС, куда в последние годы массово мигрировали поляки. Дуда делает акцент на том, чтобы превратить польские посольства там в центры культурного и образовательного обслуживания диаспоры; на этом фоне слова о новой силе Польши в мире несколько теряются.

Дуда говорит о том, что Варшава должна выступать на международной арене с полезными инициативами, которые «имеют шанс на реализацию» — однако даже приблизительно не уточняет, какого рода инициативы он имеет в виду. Он ратует за интенсивное усиление роли Польши в ЕС — и жестко критикует действующую пока администрацию за соглашательство с пассивной позицией Варшавы в брюссельских кабинетах.

«Мы, единственная страна в Евросоюзе, которая граничит и с Украиной, и с Россией, не были представлены в Минске на переговорах по украинскому урегулированию <...> Партнеры с нами не считаются», — показательно обижался Дуда с трибуны Сейма.

То был, однако, единственный раз, когда в его кампании упоминалась Беларусь.

Внятной восточной политики у кандидата Дуды нет. Она во многом опирается на концепцию братьев Качиньских — последовательное политическое противодействие России и прохладно-враждебное отношение к тем восточным соседям, которые пока не могут избавиться от комплекса российской колонии. Но в современных условиях такой подход безнадежно устарел.

Пребывающая на устах во всем мире Украина не является центральным звеном внешнеполитической программы Дуды. Его заявления по украинской проблематике скупы и в основном сводятся к тезису о том, что нельзя отправлять туда польских солдат. Однако это скорее страшилка для не слишком разборчивых избирателей: такого сценария никто во властных кабинетах и не предлагает.

С таким количеством национал-центризма в программе, без четкого представления о том, как выстраивать отношения с Минском и Киевом, Дуда вряд ли станет новым Пилсудским. Скорее, он рискует остаться в учебниках как человек, на которого указал Ярослав Качиньский — при том, что и последний далек от сколь-нибудь заметной роли в истории.

Фото: PAP/Radek Pietruszka via Polskie Radio

Комментировать