Жизнь

Учителей не выбирают – как и президента. Почему закончилась нормальная жизнь школы в Гомеле

Судьбу любого «маленького» человека у нас решает не закон – а президент. И «маленького» человека даже выслушивать не будут – его/ее просто уведомят о дальнейшей судьбе. Единственное, что мы точно знаем: нормальная жизнь в этой школе сегодня закончилась навсегда.

Сейчас, когда я пишу эти слова, ничего из этого еще не произошло. Не наступило утро 19 сентября 2019 года, в одну гомельскую школу не вернулась опытная учительница с 35-летним стажем, чересчур и напоказ громко не обрадовались её возвращению коллеги по педколлективу, когда она переступила порог учительской, и не начался ещё её урок в том самом классе, где учится проказливый мальчик, из-за которого всё и “началось”. А, начавшись, обнажило всю бездну абсурда, которую мы за четверть века ненормальной системы государственной власти привыкли считать своей естественной действительностью.

Всего этого еще нет – но все участники завтрашнего спектакля уже по многу раз прокрутили у себя его в голове. За кадром для нас останется и то, с какими чувствами они это сделали – мы вряд ли об этом когда-либо узнаем. Но то, что они все до единого хотели бы, чтобы того, что с ними произошло в последние дни, никогда не было – это абсолютно точно.

Разное в жизни случается. Можно попасть под машину, можно выиграть машину в лотерею. А можно оказаться в фокусе внимания машины. Главной, государственной, управляемой у нас в ручном режиме – вслепую. Как в старом анекдоте про перебирание картошки по телефону. И в нашей стране эта третья ситуация куда хуже первой.

Потому что в других странах существуют законы. Они не просто написаны и изданы в твёрдых кодексных обложках – у нас они тоже есть. Законы соотносятся с жизнью через независимую судебную систему – не у нас опять же, у нас такой просто нет. Так вот, эта судебная система оценивает все конфликты согласно закону – и выносит вердикт. К примеру – за секс с несовершеннолетним учеником приговорить учительницу к реальному сроку за совращение малолетнего.

У нас всё иначе. У нас – всё зависит от того, маленький ты человек – или большой. Учитель с 35-летним стажем – каким бы раззаслуженным он не был – это у нас маленький человек. И когда в школе с ним случается инцидент, то разбирается с ним не закон – а большие люди. Был бы закон – было бы сложнее и дольше разбираться. А так – всё просто: я начальник – ты дурак. Ты начальник – я дурак.

И когда эти люди что-то решают, апеллировать к законам, которые изданы в твёрдых кодексных обложках на хорошей бумаге и есть в каждой школьной библиотеке для ознакомления с ними поросли маленьких людей – бесполезно. Это так же ясно, как и то, что родителей не выбирают – как и президента.

Но иногда – очень редко – происходят крупные попадания в фокус государственной машины. Это когда на маленького человека вдруг обращает внимание Тот Самый, Кого Не Выбирают. Не спрашивайте меня, почему это происходит. Этого не знают даже самые старые жители Горок. И вот тогда, осенённый перстом существа, которое по утверждениям некоторых госчиновников «чуть-чуть выше бога», маленький человек полностью теряет остатки почвы под ногами.

Читайте также:

Как правильно бить своего ребенка

Нет, его/ее не зовут на этот страшный суд. Всё будет решено за него/нее и без него/нее. Выслушивать его/ее тоже никто не станет. Его/ее уведомят о его/ее дальнейшей судьбе. И перенесут в нужную демиургу государственного кукольного театра точку. Это огромная экономия сил и средств по сравнению со странами, где законы соотнесены с жизнью и применяются. Собственно, сам/сама этот маленький человек для кукловода несущественен. Он/она – всего лишь камешек, брошенный в гладь покрытого тиной хрустально-сосудного пруда.

Круги! Круги от его падения на поверхности – вот что важно. Большие люди не должны забывать, что эти круги редких божественных интервенций – страшное и беспощадное цунами для них. Потому что если ты большой человек в этой стране, то ты быстро забываешь, что ты тоже и маленький – в сравнении с величием Того Самого, Которого Не Выбирают. И дозированные выплески царского гнева или милости – как суровое отрезвление – приходят неожиданно и неотвратимо, подобно сегодняшним к Карпенко, Качановой и Румасу.

Поэтому в четверг, 19 сентября маленький человек с 35-летним педагогическим стажем войдёт в свою школу, из которой эти круги на воде вихрем унесли прочь старого директора, зайдёт в учительскую, в которой все будут бурно и напоказ радоваться возвращению коллеги, а потом пойдёт в тот самый класс – реализовывать прокрученный много раз в ее голове сценарий первого урока после восстановления на работе по приказу президента.

Произойдёт ли что-то бурное на этом уроке – или это случится позже, а может быть никогда – не мне знать. Но я – прожив почти полвека на свете – знаю, что нормальная жизнь этого маленького человека сегодня закончилась навсегда.

Теперь ее будут ненавидеть все. Ученики того самого и других классов, их родители и сочувствующие им. Педколлектив – тайно и за глаза. Начальство минобра, получившее втык аж до виртуальной зуботычины коммунистру образования. Все.

Потому что её осенил своим прикосновением к нитям судьбы Тот Самый, Которого Не Выбирают. И это в нашей стране – хуже проклятия.

Конечно, если бы у нас работал закон, всё могло бы быть по-другому. Её отстранили бы, а не уволили, и долго выясняли бы, как всё было и почему. А потом независимый суд вынес бы решение. И оно могло даже быть положительным для неё. И её возвращение в школу по законному решению суда не превратило бы небольшой срок, оставшийся ей до пенсии в фактически тюремный – дорабатывания в атмосфере ненависти.

Но это в той Беларуси, где президента выбирают. А пока его не выбирают, всё будет оставаться так, как есть.

Читайте дальше:

До Коли спать школе. Какие реформы нужны нашему образованию на самом деле

Наша школа. Бегом в прошлое