Жизнь

Спасти кита. Чему нас учат «Группы смерти»

Российская «Новая газета» опубликовала текст «Группы смерти» о подростковых суицидах. Текст, ужасный с точки зрения журналистских стандартов, огромный, путанный и местами просто истеричный, между тем, породил немало дискуссий, не только в социальных сетях, но и в журналистской среде. Солидные медийные игроки посчитали необходимым по полочкам разобрать то, что «Новая» назвала расследованием. На публикацию уже отреагировал Следственный комитет России. Беларусские журналисты и правозащитники также вовсю занялись исследованием поднятой темы. Оно и понятно: автор недвусмысленно намекает на существование в интернете неких закрытых сообществ не то фашистов, не то маньяков, которые подталкивают подростков к суицидам.

С журналистской точки зрения публикация «Группы смерти» – чудовищна. Огромная, витиеватая, напичканная авторскими фобиями, лишенная экспертных оценок, стороннего незаинтересованного взгляда. И все-таки хорошо, что она случилась. Хорошо, не для «Новой», не для журналистики. Хорошо для нас, родителей.

Не потому, что она нагнетает, не потому, что призывает следить за своими чадами, контролировать их поведение в соцсетях, их круг знакомств, фильтровать музыку, которую они слушают, и паблики, которые они читают. И даже не потому, что она просто таки кричит: «Родители, нельзя, не позволительно в наше время не понимать, как работают социальные сети, недооценивать их влияние на ваших детей!»

А потому, что с детьми, сколько бы лет им не было, нужно держать контакт. Говорить, объяснять, задавать вопросы и внимательно слушать.

Не просто кидать в ответ на просьбу дочери назвать своего будущего ребенка Риной – «Хорошее имя», а спрашивать: «Почему? Кто эта девочка? Чем она тебя впечатлила?»

Не просто кивать понимающе головой на объяснение подростка, что носить нож с собой – это модно, а задавать вопросы: «Зачем? Кого или чего ты боишься?»

Не просто принимать, что твое 12-летнее чадо решило, что толстое и есть одни салатики, а говорить с ней о канонах красоты в разные времена, о том, что такое любовь и уважение, и насколько они, на самом деле, зависят от твоих физических данных.

Нет, конечно, я не питаю особых иллюзий по поводу родительской близости и родительской мудрости. Помню, сама в подростковом возрасте чем только не увлекалась (хотя ни родители, ни учителя об этом понятия не имели).

В 11 классе подружка затащила меня на одну встречу. Странные люди, молодые, харизматичные, будущие медики. Что-то про нетрадиционную медицину говорили, про выкатывание болезней яйцом, про умерших, которые помогают. Сначала в актовом зале собирались, потом – на квартире. Впечатлилась. Ходила. Старательно все записывала в тетрадку. Мне бы к выпускным готовиться, а тут – новый страшный мир открывается. Да еще и с влюбленностью в одного из адептов. Но все закончилось нормально. Адепты поиграли, мы поиграли, любовь прошла. Он, кстати, таки стал хорошим врачом.

Мистификация смерти и всего, что будет после нее, равно как и отношение к собственному существованию как к чему-то нелепому, случайному, ошибочному – это часть взросления. Такая подростковая «фишка», когда нравятся «жизнь – боль» и «ня пока». Когда киты, выбросившиеся на берег, завораживают. А бабочкам-однодневкам завидуешь каждый день.

Иллюстрация: Antoine Deman

 

Но все это может быть безопасным и даже полезным, если рядом есть любящие и терпеливые близкие. Которые позволяют тебе пробовать, искать и экспериментировать, но продолжают держать руку на пульсе. И ночью непременно поправят тебе одеялко.

Собственно «Группы смерти» для меня – об этом. И еще немного о том, что не стоит забывать про существование в мире других взрослых, с другими мыслями по поводу этой жизни, с другими желаниями, которые они пытаются реализовать через твоих детей.

Моей дочери два года. Всего только два. Она ходит за руку с мамой. И если и убегает на десять метров в сторону, то тут же возвращается назад. И, конечно, я вряд ли могу хоть на йоту понять родителей подростков, ершистых, самостоятельных, самоуверенных. Но все-таки иногда моя дочь безапелляционно говорит: «Я сама!» И мне приходится давать ей эту возможность.

Но вот чего я не могу себе позволить, так это дать возможность другим вставать между мной и ею. Мамы маленьких детей поймут. Вот ты стараешься аккуратно и доходчиво объяснить ребенку, что между «надо быть вежливым» и «возьми конфетку у незнакомого дедушки» есть очень тонкая, но очень важная грань. И малыш должен понимать, что «здравствуйте» в адрес незнакомого человека – это вежливость. А разговор с ним – опасность. Что угощение от родственника – это нормально, от чужого человека – нет.

Но, боже мой, как же сложно этому научить, когда вокруг столько «добрых» людей. В очереди в поликлинике – суют сладости, в магазине и на почте – задают вопросы ребенку, и «неприятно удивляются», если малыш отворачивается. «Невоспитанная, дикарка, какая стеснительная большая девочка», – осуждение сквозит в каждой фразе.

Взрослые, включите голову, подумайте о том, что такое поведение ребенка – это гарантия его безопасности! Что он не может и не должен идти на колени к каждому встречному. Что эта ваша игра в доброту может стоить какому-то ребенку здоровья и даже жизни. Что эти изначально стертые границы, в конце концов, могут вылиться в то самое доверие к ненужным людям, которые внушат ребенку, что он – никчемный, толстый, никому не нужный.

Что он – одинокий огромный кит, чье место в каком-то другом мире. И ребенок захочет уйти в этот мир.

Иллюстрация: Mario Sánchez Nevado

 

Это на самом деле то, о чем здоровое общество должно заботиться. Не о показушной любви незнакомцев к пупсикам на улице – а о том, чтобы эти пупсики были осторожны и не доверяли незнакомцам. На Западе посторонним людям в голову не придет угощать ребенка конфеткой. И не потому, что они черствые. Просто для них важно не нарушать личное пространство и не вводить ребенка в заблуждение.

Не важно, идет речь об интернете или о жизни оффлайн. Важно, чтобы ребенок знал границы допустимого, не давал собой манипулировать и умел говорить «нет». И вовремя приходил к родителям – а те могли и хотели его выслушать.

Так что «страшилка» в виде публикации в «Новой газете» оказалась нужной – в первую очередь родителям. Чтобы они лишний раз подумали о том, что обеспечить безопасность ребенка – их работа. И когда ребенку два, и когда – 12.

И безопасность эту обеспечивают не запреты, а близость и разговор.