Арт

Религия в современной фотографии: о чем поет Элан Лысков

1667 Ольга Бубич

Может ли современное искусство быть религиозным? Не является ли преобладающая светская направленность современного искусства одним из проявлений репрессивности и монополии на ценности, приписываемых сегодня религии? На примере творчества фотографа Элана Лыскова «Журнал» попытался разобраться в сложных взаимоотношениях религии и искусства в сегодняшней Беларуси.

29 сентября в галерее «Академия» в рамках «Месяца фотографии в Минске» открылась выставка «Семь», где именно это число беларусских авторов из объединения «Фотоискусство» представили зрителям подборку своих произведений. Рядом с такими классиками беларусской фотографии, как Вадим Качан и Игорь Савченко, здесь представлено и имя молодого фотографа Элана Лыскова.

Одна из причин того, что имя этого фотохудожника пока не очень хорошо знакомо минским зрителям, кроется в тематике его снимков. Элан Лысков настойчиво говорит в своем творчестве о том, что на постсоветском пространстве традиционно считается темой странной и неудобной – о Боге. Недавно завершившаяся четырехдневная экспозиция фотографа в мастерской Егора Войнова носила название «Песни песней», отсылая посетителей к произведению библейского царя Соломона, в то время как героями другой серии оказались юноши и девушки из католического лагеря «Оазис», позирующие на черно-белых портретах с большим крестом – реликвией из поселка Друя.

Публикации об Элане часто рискуют столкнуться со странной реакцией – их не принимают, потому что «фотограф слишком много говорит о Боге». Но столь ли важно, на чем базируется личное мировоззрение автора, если его работы выполнены на высоком профессиональном уровне и, несомненно, достойны осмысления и анализа?

Чего на самом деле опасается (или избегает), например, модный культурный ресурс для молодежи, отказываясь вести диалог о духовности, если та не подается в ключе иронии и сарказма?

Отношения общества и религии – тема, несомненно, сложная, особенно если мы попытаемся сформулировать вопрос с оглядкой на последних двадцать-тридцать лет. С одной стороны, очевидна показательно теплая дружба светских и духовных лидеров: ежегодные православные ярмарки, религиозные праздники, признаваемые государством в качестве выходных дней; в соседней России, как известно, дело доходит до официальной государственной поддержки, проявившейся в массовой публичной порке команды антирелигиозных перформеров Pussy Riot…

С другой стороны, мы обнаруживаем полную неспособность говорить на тему духовности в контексте нейтрального социально-культурного дискурса. Быть верующим, практикующим любое вероисповедание, молодежи сегодня кажется, по меньшей мере, странным.

Юным умам оказывается ближе позиция в стиле Виктора Пелевина: отказ от абсолютных ценностей и установок, которые могли бы сформировать прочный мировоззренческий фундамент, громкое декларирование их ложности, торжество царства агностиков.

Если во времена СССР верить было нельзя, то сегодня это просто немодно.

В искусстве также можно проследить две тенденции отношения к религии. Первое предполагает написание икон, фресок, строительство храмов – то есть работу на создание произведений в качестве предметов культа. Оно предполагает их оценку именно приверженцами того или иного религиозного направления.

Второе связано с реакцией художников из лагеря актуального искусства, где сутью творчества являются тонкая провокация, протест и развенчание догм. Среди таковых оказывается и институт религии с его попытками контролировать мировоззрение и поведение людей. Такое протестное искусство в Беларуси представлена нешироко: вспомним проекты «К-Р-Р» Михаила Гулин, «Черные пятна» Тони Слободчиковой, «Присутствие» Жанны Гладко. Ввиду скупости поля и недостаточной визуальной «насмотренности» публики они остаются скорее непонятыми, чем вызывают оформленную реакцию.

Иными словами, людям удобнее не связываться с темой религии в искусстве, поспешно навешивая художнику ярлык «фанатика» или «концептуалиста». И того, и другого беларус предпочтет сторониться.

Я помню, как мою одноклассницу, прочитавшую на классном часу стихотворение «О, молитва!», тут же стали считать сдвинутой. Подростку попросту открыто показали, что духовность не должна выноситься в публичную сферу, в том числе и в форме творческих порывов.

Что изменилось с тех пор? «Фотограф слишком много говорит о Боге».

Творчество Элана Лыскова показывает: искусство, расположенное между показательно культовым или постмодернистски жестким, имеет право на существование. Его черно-белые портреты предельно просты – и при этом обладают мощной энергетикой спокойствия и умиротворения. В них нет ни пропаганды религиозных идей, ни сарказма по их поводу. При этом его снимки можно смело назвать современными.

Фотограф сторонится громких слов. Единственное, что формально наводит на мысль о Боге в его серии – это название, которое автор расшифровывает в описании к экспозиции:

«“Песнь песней — значит, наилучшая или наиглавнейшая из песен, превосходная степень понятия (святая святых, небо небес, суета сует). Наиглавнейшей песней я нахожу тишину, в которой мы прибывали в студии. Считается, что в книгеПесни Песней описана любовь между Богом и человеческой душой. Работая с моделью, я погружал нас в пустыню, где в тишине сеялось Богом так, как не сеется там, где шумно».

Фотограф говорит о тишине как о личном ответе на «суету сует» мира, окружающего нас. И именно тишина «слышна» во всех его портретах: люди в объективе действительно будто бы оставлены, наконец, наедине с самими собой. Укутаны в покрывала спокойствия и гармонии, умиротворены.

«В выставленных портретах – хронология трепетного отношения к человеку, любовь, – рассказывает Элан Лысков. – Перед коммерческой съемкой я очень часто слышу вопрос:Какой будем делать образ?Никаких образов!отвечаю я. В процессе общения с человеком в студии я стремлюсь, чтобы он обрел сначала тишину, а потом уже какое-то стабильное, спокойное состояние, которое я и стараюсь запечатлеть в портрете».

Фотограф говорит о своем творчестве с максимальной простотой: таланты самого разного толка он называет «дарами», а счастливое осознание человеком своего жизненного предназначения «рыбным местом». Духовность, вера в Бога кажутся естественными составляющими его личности, в то же время снимки далеки от морализаторства и пропаганды – не знакомясь с описанием проекта и руководствуясь исключительно визуальным рядом, по сути, не ощущаешь религиозного подтекста. Кажется, что портреты говорят действительно о чем-то другом.

«Человека украшает его состояние», – отмечает Элан, и этот тезис можно смело вынести в качестве главного мотива его творчества.

«Искусство может прославлять Бога. Можно показывать Его красоту. Так как именно Бог – самый лучший художник и фотограф. Мы все окружены Его дарами, а Он рассказывает нам, как распоряжаться ими, как делать так, чтобы они приносили больше радости. У многих людей сложилось впечатление, что религия как-то ущемляет права, как-то сковывает, предоставляет нам меньше свободы - да нет же, это совсем не так! Это неправильное понимание. Я в фотографии уже два года, и смог построить в портрете свое мини-государство. И я вижу это «рыбное место», в которое Он меня вывел. Я тут счастлив. А ловить рыбку можно всегда. Никто не запрещает. Любыми действиями, спортом, работой – всем. Говорить о Боге. Главное, это понимать, что каждый талант, каждая способность – это крест. Это ответственность».

Творчество Элана Лыскова – отличный пример нового, пока еще неназванного формата периода «межвременья», который упоминает российский культуролог Елена Волкова, анализируя связь религии и современного искусства. Набор слов, которыми мы пользовались для ориентации в пространстве, в сегодняшних реалиях оказывается безнадежно устаревшим – мир развивается быстрее, чем мы успеваем придумать «тэги» для его вписывания в привычные координаты. В такой ситуации крайне важно не оставаться закрытым для новых языков, в том числе визуальных. Глобальность, смелость выхода за рамки, широта восприятия должны перевесить страх оказаться быть непонятым. Ведь именно этот страх заставляет нам делать быстрые суждения, разграничивая мир на религиозное и светское, массовое и элитарное, черное и белое. Забывая, что между полюсами может существовать множество неназванных оттенков.  Пока не названных.

Комментировать