Городские тактики

Право на свой дом. Как в Минске сносят частный сектор

Частный сектор в районе Слепянка в Минске. Фото: Андрей Александров

 

За следующие три года в Минске снесут больше тысячи частных домов, после – ещё почти три тысячи. Что ждет частный сектор беларусской столицы? Разбираемся.

Частная собственность? Не, не слышали...

«Строят ли вместо снесённых частных домов высотки? Такого не может быть! Это частная собственность, и мы не можем обязать её владельцев выехать, не можем сказать, что сейчас снесём их дома и будем строить что-то другое. Дом человека неприкосновенен. Мы туда даже не лезем», – говорит представитель администрации одного из районов столицы. Но не беларусской. Лаури Лаатс – депутат таллинского городского собрания и глава управы одного из районов Таллина.

В Минске всё немного иначе: владелец частного дома в малоэтажной застройке может получить не предложение бизнеса выкупить его имущество, а уведомление от Мингорисполкома о том, что участок изымут, а дом снесут.

Хозяин чаще всего вынужден согласиться, получить компенсацию деньгами или в виде недвижимости в другом районе города. При этом сами специалисты проектного института «Минскградо» признаются: реальных данных о состоянии дома часто нет, четких критериев определения жилья как ветхого и подлежащего сносу просто не существует, а оценка часто происходит «интуитивно».

Желающие отстоять жильё идут в суд, но случаев, когда жильцы доказали свою правоту – единицы. Не очень эффективно работают квалифицированные советы и коллективные обращения.

Большая деревня в 108 тысяч человек

Эта проблема касается большой группы людей. В зоне усадебной застройки проживает каждый 20-й минчанин, а это 108 тысяч человек – больше, чем население Молодечно или Полоцка. В их владении находятся более 16 тысяч домов, которые по площади занимают почти 20% жилых территорий столицы.

В 2010 году согласно генплану планировали снести две трети существующей коттеджной застройки, но в 2011 передумали и решили сохранить 60%.

В 2016 году были утверждены корректировки генплана, а через год в УП «Минскградо» появился документ, определяющий новое видение будущего усадебной застройки. Количество частных домов, которые планируется сохранить, немного выросло: 11.280 вместо 10.140.

Схема рекомнструкции усадебной застройки Минска на ближайшие годы

 

Мемуары про детство и частный сектор

«Большую часть своего детства я провела на бульваре Шевченко, в районе Комсомольского озера», – рассказывает «Журналу» Янина Казачук, минчанка и культурный аналитик по совместительству:

– Наш район преимущественно состоял из «хрущевок», но рядом был огромный частный сектор с большим количеством маленьких деревянных домиков. Многие из них сохранились еще со времен послевоенной стихийной застройки Минска. По воскресеньям неподалеку даже устраивали колхозный рынок, где продавали всякую живность: птиц, свиней, коров, хомяков, кроликов, кошек, собак, рыбок. Казалось, что мы живем в настоящей деревне!

Когда мне было лет 5-10, у нас с бабушкой была привычка прогуливаться по тропинкам возле частного сектора к Комсомольскому озеру. Я очень любила рассматривать дома, представляя себе, кто там живет, наблюдать за людьми за калиткой. О многих растениях я узнавала именно благодаря таким прогулкам.

В плане атмосферы место это очень необычное: стоило мне попасть в этот район, как начинало казаться, что я оказалась за городом, хотя сейчас это на самом деле самый центр Минска. Там совершенно необычный для города звуковой ландшафт: раньше, например, постоянно были слышны крики петухов и лай собак по утрам, щебет птиц благодаря большому количеству деревьев.

Еще там гораздо более размеренный ритм жизни: почти не слышно проезжающих машин, уличного шума, не было типичной для города суеты, хотя и развлечений в округе тоже никаких особенно не имелось, кроме парков и Минского дворца детей и молодежи. Время там как будто текло медленнее, отчего создавалось ощущение полнейшей безмятежности. Когда вспоминаю свое детство, на ум в первую очередь приходят именно эти прогулки.

Частный сектор в районе улицы Могилевской в Минске. Фото: Андрей Александров

 

Отель построили прямо на месте яблоневых садов

Сейчас Янина Казачук редко бывает в родном районе: он изменился, его решили «модернизировать», так что многие частные дома снесли, деревья вырубили, а на их месте построили одинаковые дома-столбики по 20 этажей каждый, а пространства между ними закатали в асфальт.

«Еще большим ударом для меня стало строительство посольств и очередного гигантского отеля со стороны Комсомольского озера – прямо на месте яблоневых садов, где я так любила когда-то гулять. Мне кажется, с появлением современной застройки из этого района ушло ощущение самобытности, теперь эти уплотненные кварталы выглядят просто «как все». Я рада, что сохранились хотя бы дома-хрущевки и совсем небольшие клочки частного сектора с домами поновее, хотя теперь на фоне громоздких многоэтажек они теряются и часто выглядят неуютно», – говорит Янина.

Кабачки надо?

«Я жыву ў адным са спальных раёнаў Мінска. Ён больш-меньш зялёны – Уручча. Побач быў прыватны сектар, былая вёска, а дзяцінства я праводзіла ў дзядулі на Нарачы», – говорит Христина Чернявская, активистка и журналистка:

– Цяпер у прыватным сектары жывуць мае сябры, і я шмат часу праводжу там: прыязджаю ў госці, даглядаю іх сабак. Чаму я люблю прыватны сектар? Гэта частка горада, дзе фармуюцца супольнасці, дзе цячэ асаблівае гарадское жыццё, якое вельмі адрозніваецца ад жыцця ў цэнтральнай частцы ці ў спальных раёнах. Там своеасаблівая атмасфера.

Суседзі ведаюць адзін аднаго і імкнуцца дапамагчы адно аднаму. Была такая гісторыя: мы жылі ў адным з дамоў, часта збіраліся кампаніі, а гэта не падабалася суседзям сталага ўзросту. Нас прасілі быць цішэй, і з павагі мы цішэлі. Надышла восень, саспеў ураджай. Мы сядзім у двары, сусед вызірае з-за суцэльнага жалезнага плоту: «Кабачки надо?» Мы сядзім: «Трэба!» І ён нам перадаў кілаграмаў пяць.

У прыватным сектары людзі больш адкрытыя. Калі ты з суседзямі ў добрых адносінах – на вуліцы робяць агульны стол. Сабачнікі могуць падзяліцца бядой, калі хтосьці пачаў труціць жывёл. Калі нехта з’язджае надоўга, то суседзі больш пільна глядзяць за яго домам: хто прыходзіў, што рабілася вакол.

З’яўляецца салідарнасць. Памятаю, намяло снегу, і я пад’ехала на машыне. Сусед выйшаў з рыдлёўкай-шуфлем і прапанаваў дапамагчы. Такога ў нас у горадзе не сустрэнеш: там, наадварот, імкнуцца заняць вольную прастору, бо галоўнае – паклапаціцца пра сябе.

Думаю, што Мінску абавязкова патрэбны прыватны сектар. Горад пераўтвараецца ў мегаполіс, які зацягвае сваім тлумам. Гэта вельмі моцна ўплывае на людзей псіхалагічна: раніцай і ўвечары ты выязджаеш і ўпіраешся ў плынь машын, у краме шмат людзей. Вяртаешся і зачыняешся дома: нарэшце цішыня.

У прыватным сектары ўсё працуе інакш: ціха, зраніцы прачынаешся пад спеў птушак, навокал – зеляніна. Чалавек там – частка прыроднага суб’екту. Нават клопаты ў жыхароў іншыя, не гарадскія: зімой – пачысціць сцежкі ад снегу, восенню – ад лісця, летам – пакасіць траву.

У прыватным сектары ў людзей найбольш захавалася адчуванне «свайго»: яны не чакаюць ад горада стварэння ўмоў для жыцця, а самі ўладкоўваюць свой побыт.

Частный сектор в районе Слепянка в Минске. Фото: Андрей Александров

 

Участки частной застройки раскрывают исторический облик города

Большая часть частной застройки Минска находится на территории бывших деревень (например, Копище) или посёлков предприятий (как посёлок Северный).

«И у нас появилось только несколько районов более современной застройки, построенных по проектам. Это район Большой Слепянки и посёлок Радужный (бывший Пионерский), – говорит главный архитектор проектов УП «Минскградо» Зоя Забаровская. – Можно выделить несколько групп жилой усадебной застройки блокированного типа – в районе Медвежино, Сельхозпосёлка в районе улицы Тиражной. Блочная застройка плохо приживается, хотя она более экономичная и функциональная, в то время как коттеджная – «богатая».

Участки старой частной застройки Минска раскрывают исторический облик города, считает доктор архитектуры и историк Александр Лакотко:

«Сярод помнікаў гістарычнага цэнтра Мінска і масіўнай сучаснай забудовы не адразу заўважыш схаваныя пад засенню садоў і старых ліп драўляныя домікі. Зараз цяжка паверыць, што яшчэ стагоддзе таму яны складалі 4/5 усёй забудовы горада», – писал он еще в 1991 году.

В своей книге «Сілуэты старога Мінска» Александр Лакотко предлагает список жилых домов–памятников архитектуры конца XIX – начала XX века, которые рекомендует взять под охрану. В нём четыре улицы целиком и около 60 отдельных домов, часть которых сегодня уже не существует: например, дом №1 по Старовиленскому тракту и дом №5 по улице Червякова.

Из существующих на момент написания текста зданий можно посмотреть оставшиеся дома по улице Красноармейской и по улице Белорусской (их снесут до 2020 года, как отмечено на карте УП «Минскградо»). Стоят пока и дома 66 и 76 по улице Могилёвской.

Частный сектор в районе улицы Могилевской в Минске. Фото: Андрей Александров

 

Потери нескольких во имя многих

Но частный сектор – большая роскошь с точки зрения компактности города, как считают градостроители. Пример решения есть в Копенгагеге: план города выглядит как пятерня – пять пальцев. Вдоль лучей компактности расположена высокоплотная застройка, её высотность постепенно падает, и на краю – частный сектор.

И это не противоречит идее компактного города. Но наш вопрос пока не в концепции, а в уважении прав жителей.

«Потери конкретных жителей оборачиваются плюсом для города и для его жителей, потому что эффективность города растёт. Если бы государство стало больше уважать право граждан на землю – это бы замедлило снос, но для развития города принесло бы не только положительные результаты», – поясняет Дмитрий Бибиков, архитектор и магистр градостроительства, член Минской урбанистической платформы.

Ошибочная риторика: частный сектор не исчезает, а меняется

Проблема частного сектора – не только градостроительная. Отношение чиновников и планировщиков к частному сектору, по словам архитектора, предрассудительное:

«Рассуждают так, будто эта застройка должна заслужить право быть городом. Такое ощущение, что администрация города просто считает, что частного сектора не должно быть, и этим помогает застройщику. Понятно, что чаще сносят частный сектор, который плохо выглядит, и никого не заботят некрасивые панельные дома или дом Чижа. Но проблема касается не только домов бедных – не был таким, например, дом-гвоздь на Некрасова».

Но нельзя сказать, что частный сектор Минска совсем исчезает:

«Это ошибочная риторика, – говорит Дмитрий Бибиков. – Я не знаю точного баланса внутри МКАД, но одни Колодищи чего стоят! А это фактически Минск, туда ходят городские автобусы».

Частный сектор в районе улицы Могилевской в Минске. Фото: Андрей Александров

 

Архитектор «Минскградо»: частный сектор должен остаться

Что сейчас происходит с частной усадебной застройкой, по мнению проектировщиков? Какой её хотят видеть в будущем в «Минскградо» – и хотят ли вообще?

«Это громадная территория, на которой проживает малое количество людей. От этого такое отношение – насколько эффективно могут использоваться эти территории», – говорит архитектор из «Минскградо» Зоя Забаровская.

Больше всего усадебной застройки в Центральном районе города (он проходит клином от центра до МКАД, как и остальные районы), второй по количеству – Заводской. Большая часть частного сектора планируется сохранить на северо-западе, в самой чистой части города, в основном относящейся к Центральному району. Надолго ли? Ведь в администрациях районов частно не видят в нём будущего.

«Я думаю, частный сектор в Минске останется, он неотъемлемая часть и часто – украшение города, если его сделать правильно. Разнообразием нельзя пренебрегать. Наш менталитет так устроен, что усадебная застройка должна оставаться. Это моё личное мнение», – говорит Зоя Забаровская.

Читайте дальше:

Город просыпается. Как граждане могут влиять на принятие решений

Бюро ритуальных услуг. Как убивают старый Минск

Пять причин сохранить Осмоловку

Архитектория Минска. Идеи для счастливого города