Политика

Один день наблюдателя, или Праздник демократии до восьми вечера

96 Людмила Яненко

Угадайте, кому не лень встать в воскресенье в 6 утра и просидеть на одном месте до 9 вечера? Кто заставляет бледнеть и краснеть десяток людей, но при этом сам так и ждет от них неприятностей? Все это – наблюдатель на выборах. «Журнал» уже писал, зачем нужны наблюдатели и чем они занимаются. Теперь вы можете почувствовать всю прелесть волеизъявления по-беларусски. Мы проверили популярные тезисы о выборах на своем опыте.

Проплачены ли Западом независимые наблюдатели?

Именно так считают в избирательных комиссиях, да и многие беларусы-любители БТ.

– Ну, вам же заплатят за то, что вы здесь весь день просидели? – спросил у меня один из членов избиркома, когда мы вышли с урной на «домашнее голосование». И очень удивился, услышав отрицательный ответ. Подозреваю, что так и не поверил. Да и как тут поверить, если всего пару дней назад сам секретарь ЦИК Николай Лозовик во всеуслышание заявил, что выборы – это «чес» для наблюдателей.

Дорогой товарищ Лозовик, за весь день я не получила ни копейки! Булочки в буфете – тоже за свой счет.

Выборы как праздник: водка и баян

Кстати, о буфете. Если бы на выборах наливали бесплатно, явка была бы не каких-то там 70%, а все 100. Но исполнившие гражданский долг беларусы и так не жаловались: в буфете на моем участке наливали всего за Br6.900. На закуску – беляш (Br5.900) или сметанник (Br3.700). Неудивительно, что первый с утра избиратель успел сначала прилично отметить день выборов, а уж потом определиться с кандидатурой депутата.

К «хлебу» полагаются и зрелища. Увы, ансамблей народной песни или, на худой конец, баянистов к нам не пригласили. Избирателей развлекал музыкальный центр. Репертуар – от «Алисы» и «Ленинграда» до Елены Ваенги и Натали. Члены комиссии коротают время за видеороликами на планшете.

Все уже решено досрочно

Явка на досрочном голосовании на моем участке – 35%, в день выборов – 19%. И это ведь буфет не работал! Беда в том, что наблюдать все пять дней досрочного крайне тяжело, а отследить, что происходит с урной по ночам и во время перерывов – и вовсе невозможно.

Не все наблюдатели одинаково полезны

Рядом со мной наблюдатели от «Белой Руси», БРСМ, Союза женщин и так далее. Все хорошо знакомы между собой. Одна не отрывается от книги, вторая все время говорит по телефону, остальные то уходят, то приходят. Никто не интересуется цифрами, не считает явку, да и вообще не смотрит в сторону урн и столов комиссии.

Смысл в таком наблюдении мне становится ясен ближе к подсчету голосов. Одна из наблюдательниц пододвигается и громко заявляет мне: «Я как наблюдатель с большим стажем, хочу отметить, что никаких нарушений не было. Правда же?»

Дальше – больше: «Так, давайте не будем мешать комиссии считать, давайте отойдем на два метра, как положено по инструкции».

Стоит ли говорить, что такой инструкции не существует? Потом я слышу, что «наблюдатели – люди сторонние, и комиссия сама во всем разберется». Приходится не реагировать на провокации и постоянно уворачиваться: «наблюдатель со стажем» то и дело становится передо мной, совсем закрывая и так небольшой обзор.

Наблюдатель – головная боль для комиссии

– Вчера вечером посмотрела, что ваши наблюдатели в интернете пишут. Вы про нас тоже напишете? Что вы уже нашли? – спрашивает председатель участкового избиркома. Чуть позже она замечает, что на копии протокола по результатам досрочного голосования нет подписи секретаря комиссии.

– Вы это уже записали? – хватается за голову она и зовет секретаря подписать. – Теперь вычеркивайте.

Председателя наше присутствие заметно нервирует, и процедуры на участке выполняются четко: несмотря на недовольство, члены комиссии получили для голосования на дому ровно два бюллетеня – столько избирателей захотели проголосовать на дому. Никто на участке не голосует за себя и еще за мужа-брата-свата. Данные комиссии по явке совпадают с моими. Мне любезно трижды предлагают чай, а затем – даже обед. Демонстрируют пустые урны перед опечатыванием, приглашают наблюдать за голосованием на дому, сообщают все необходимые цифры, разрешают пользоваться мобильным – в общем, полная прозрачность и гласность. Наблюдатели с других участков могут только позавидовать. Где-то они стояли за 20 метров от столов комиссии, где-то не могли даже достать мобильный, где-то так и не узнали даже, сколько избирателей зарегистрировано на участке.

Расслабившись от такого разгула демократии, предлагаю прозрачную процедуру подсчета: демонстрировать каждый бюллетень наблюдателям и членам комиссии.

Когда считают голоса, наблюдатели ничего не видят

Но в 20 часов «демократические чары» рассыпаются: председатель избиркома все так же вежливо, но твердо отказывает.

Подсчет, который я наблюдала, до боли известен по всем предыдущим выборам: видны лишь «филейные части» членов комиссии, обступивших стол, и между ними – стопки бюллетеней. Голоса считают молча, листочки с результатами несут председателю, а та сводит результаты на калькуляторе и оглашает итоги.

Чуда не произошло: победил тот кандидат, который и должен был победить.

– Так и выбирать же не из кого, – говорил мне член комиссии еще во время похода с урной по домам. – Один слишком молодой, второй – вообще судимый. Вот за третьего и голосуют.

Пожалуй, так оно и есть. Только вот что стоило в этом случае и посчитать голоса так, чтобы даже у наблюдателей сомнений не осталось?

– Ну что, статью будете писать? К чему мне готовиться? – спрашивает на прощание председатель комиссии. Ну что ж, как и обещала.

 

P.S. Наблюдение проходило в рамках проекта «Наблюдение за выборами: теория и практика», который проводят организация Belarus Watch, Европейский гуманитарный университет и Беларусский дом прав человека в Вильнюсе. Участники проекта вели наблюдение более чем на 70 избирательных участках в Минске и регионах.

Комментировать