Арт

Кто победил «Евровидение»? NaviBand и практики любви

С ежегодным смотром евро-попса мы пробуем дружить давно и по-разному. Одеваясь и раздеваясь. В платьях-трансформерах (2005) и с разноцветными крылышками (2010). Слепив из нежного Руслана Алехно брутального мачо с косой черной челкой (2008). Запустив отвечать за страну инязовскую малышку с патриотичной кричалкой (2011). Забрасывая евро-публику чизкейками (2014) и загружая пышным видео с цитатами сразу из всего MTV (2007).

И каждый раз не долетая до вершины. И каждый раз нервно высчитывая: а кто нас не поддержал? «Евровидение» – ярмарка тщеславия младших партнеров, куда старшие (вроде Швеции и Британии) великодушно посылают своих миньонов. Тут в принципе задача – не сорвать банк, а грамотно лечь в общую линейку. Чего же стоит наше нынешнее 17-е место? И кто кого тут реально сделал?

Для начала стоит понять: любой «Евро» – никак не про актуальные тренды и музыкальную моду сезона. Тем более – не про взрывной креатив и радикальный эксперимент. Строго говоря, «Евровидение» всегда живет в режиме провинциального кабаре: клоуны и ряженые, плясуны-лесорубы, танцующие гориллы и кони на стремянках.

Тирольский йодль от румынов и испанский рэгги, прически из нулевых, повадки из семидесятых, легкое этно, слегка индастриал, непременное файер-шоу… Все одинаково легко пробивает публику, чтобы так же легко забыться на следующий день.

Это праздник комнатной температуры. Способ просчитать среднюю температуру по палате. Поэтому умники вылетают первыми, недопеченные – вторыми. А дальше спор идет между разными версиями комфортности в общем поле компромиссного евро-стайла. Где торжествуют управляемая энергетика и общая приятность.

Нынче побеждают мягко: с нежным плачем или картинным буйством чувств. Ненапряжно сопрягая общую милоту, техничность подачи и наличную репутацию страны-участника. Да, именно в таком порядке: материал, подача, актуальный статус. Поскольку «Евро» – не фабрика глобальных хитов (кто-нибудь помнит что-то, кроме затертого до дыр «Waterloo»?), а машина вокально-инструментальных национальных презентаций.

Там

С Европой вроде справились. Без залетных продюсеров и наемных пианистов. И даже без английского. Не потрясли, но и не испугали. Пониже Италии, повыше Польши. Практически повторили свои результаты 2013-го и 2014-го (оба – 16 место в финале). Большего от славной парочки хипстеров с бодрой самодельной песенкой мог ожидать лишь безнадежный оптимист и безбашенный романтик.

Но дело (как всегда с беларусами на «Евро») даже не в песенке. А в державном интересе. В техниках эмоционального влияния на потенциального партнера. Политология это зовет soft power – тихая вербовка в свои.

Милые беларускамоўныя дети выполнили свою геополитическую миссию, удачно вписавшись в контекст скандала с изъятием из программы российской участницы и сыграв (возможно, неумышленно) на контрасте: мы вам не русские. Да, возможно, младшие братцы – но никак не московские.

Активная «вышиваночность» артистов и их группы поддержки, очевидная бюджетность постановки и клипа, загруженный фактурой буклет в стиле «история Беларуси в 10 картинках: прочти, запомни, расскажи соседу!», летающие замки (Мир? Несвиж?) на заднике сцены, броский закос под декоративное пейзанство в связке с щенячьим счастьем жить – по сумме очков сложился внятный образ «малой Европы». Белых и пушистых жильцов окраин, мечтающих задружиться с «центровыми». И в качестве главного личного ресурса предъявляющих провинциальное простодушие, искренность и задорный позитив.

Прежде заказных режиссеров нашего евро-успеха – от Фили Киркорова до шведского пианиста Роберта Уэллса – в родные-беларусские записать было сложно. Продать как тутэйшых невозможно. Зато сейчас – вуаля, полное импортозамещение! Все свои. Всё своё. Свежая кровь для старой системы. Руш, Беларусь! Жги, родимые! И неважно, что семнадцатые. Все равно победили.

Режим примеряет белую шляпу. Завивает кудряшки. И выходит на поклоны с красно-зеленым флажком в зубах, размахивая «Библией» Скарыны.

Тут

Тут не менее забавно, но иначе.

Легкий беларусский рух в версии NaviBand вызвал редкий эффект: солидарный энтузиазм державных и независимых медиа. Выброс сюжетов на Радио «Свабода» и первом национальном телеканале был практически соразмерным как по интенсивности, так и по характеру подачи. «Наша Ніва» отжигала не хуже ОНТ, тиражируя селфи «сапраўдных беларускіх патрыётаў» в унисон с телевизионным «своими победителями Ксению Жук и Артёма Лукьяненко уже называет вся Беларусь».

На встрече героев в аэропорту оператор «Белсата» трудился плечом к плечу с коллегами из госструктур. А сами музыканты, легко переключаясь с русского на мову, заявили ОНТ: «Гэта неверагодна прыемна, што мы так аб’ядналiся!»

Однако, кто с кем реально объединился? Сюжет «наши на Евро» сработал в режиме разовой эмоциональной мобилизации – но лишь для тех, кто способен четко реагировать как на «наших», так и на «Евро». Поскольку значительная часть сограждан (особенно при наличии определенного музыкального опыта и убеждений) киевские поп-игрища в качестве события не воспринимала. И, в общем-то, не заметила.

Активизировался локальный фанатский ресурс, действительно размывший в рамках конкретной истории идейные разногласия «чэсных» и «нячэсных» – но лишь на уровне ситуативной солидарности. И способности не слиться в общем экстазе, а вычитать в евро- сюжете свое. Свое отдельное свое.

Вокруг

NaviBand – идеальный артефакт эпохи идейной прострации. Чистый экран для проекции наших снов. Он мил, нейтрален и лишен крайностей. Настолько, что легко допускает свое присвоение самыми разными в идейном и эстетическом плане сферами. Это не яркий продукт, а суммарный эффект.

Что четко показал эпизод с «Евровидением»? Загибаем пальцы и считаем.

Госструктуры привычно проводили операцию информационного влияния и демонстрировали не столько патриотизм, сколько лояльность (скорее всего, воспринимая их как синонимы). Рабочий слоган: «Хипстеры за стабильность!».

Культурная (в том числе медийная) альтернатива даже в декоративном национализме-лайт наших обаяшек увидела шанс разрушения руссоцентричной смысловой матрицы. Их продвижение властным ресурсом было воспринято как успешная интервенция во вражескую цитадель и знак перемен. Боевой девиз: «Нашы у горадзе!»

Наконец, деполитизированная юная поросль, опоздавшая на баррикады и пользующая национальную идею как набор фишечек прикладного назначения, просто ловила понятные вайбы и радовалась новым лицам локального поп-иконостаса. Слоган? Естественно: «Гэй! Гэй! Ай-яй-яй-го!»

Это разные игры. Но каждый считает свою единственной. И каждый считает, что победил. Кого? Не Европу. Всех остальных. Собратьев по архипелагу Беларусь.

А потому в нашем раскладе «Евровидение» – всегда не финал, а старт. Не выездная гастроль, а внутренняя разборка. Спор беларусов о пределах беларускасці. О драме нации и глобальном комиксе. О глубине прогиба и личном достоинстве. О любви к стране – показушной и реальной.

О том, что остается от тебя, когда кончилось шоу. О наших опытах евро-видения.