Жизнь

Глобальное потепление после холодной войны. Часть 6. Онтология и гуманитарные технологии

Онтология описывает устройство мира. Мира таким, каким его видят философы, это картина мира. Такое место онтология издавна занимала в системе философских дисциплин. Но такое представление уже давно устарело, во всяком случае, после Эдмунда Гуссерля, и особенно после Яакко Хинтикки. Кому может быть интересна одна картина мира, если человечество научилось строить картины множества миров, у каждого из которых своя семантика.

Современная онтология занимается построением картины объекта в том или ином научном предмете, в той или иной сфере деятельности, того объекта, к которому возникает познавательный или прагматический интерес. В прошлом философская онтология тоже строила картины объектов, отвечая на вопросы: «что есть человек», «что есть право», «что есть государство, политика, природа и т.д.». Но методологический поворот в современном мышлении требует иной постановки онтологических вопросов.

Сегодня никто не возьмется отвечать на вопрос «Что есть А?» просто и прямо, поскольку современная методология, инженерия, а вслед за ними наука и философия, уже не так наивны, чтобы думать, что на такие вопросы существует один единственный правильный ответ.

Более точной и адекватной является другая постановка онтологического вопроса: «Каким должен быть объект нашей практики, если мы решаем такую-то проблему?». Современная онтология оставляет всему в мире и самому миру право быть и оставаться кантовской «вещью-в-себе». Объектом же в современной онтологии и методологии становится то, что мы строим как объект в рамках той или иной деятельности и практики. Поэтому онтологической работе предшествует проблематизация.

Проблема позволяет поставить задачу. А задача, в свою очередь, формулирует область определения или существования объекта, на котором она решается.

Рамки проблемы, которую нам необходимо решать, заданы реформами и изменениями в стране. Самым простым образом это можно сформулировать так: «Нам нужны реформы в Беларуси!».

Кому это «нам», кто это «мы»? Мы – это те, кому нужны реформы в стране. А поскольку они нужны нам, то мы об этом и говорим. Те, кто это говорит, читает и обсуждает, и есть «мы».

Странное рассуждение, которое не могло бы быть признано легитимным в академическом сообществе еще в ХХ веке, да и сейчас наверняка вызовет массу протестов. Между тем, такое рассуждение является самым правильным в данной ситуации, и вызывает следующий вопрос: «Если мы – это те, кому нужны реформы, то знаем ли мы, какие именно реформы нас устроят, каких реформ мы хотим, и кто такие мы?».

Такой вопрос уже привычнее, он восходит к старой философской максиме: «Познай самого себя!». И, познавая самих себя, реформаторы должны самоопределиться, найти себя в мире, определить себя в мире. Следуя предшествующему рассуждению о трех мирах, реформаторы обнаруживают свое место во Втором мире.

Мы – это те, кто жаждет реформ, но не имеет знаний и компетенций, ресурсов и финансов для их осуществления. Ресурсы, финансы, знания и компетенции есть в Первом мире. Но его представители не стремятся к реформам, они интересуются совсем другими вещами и смотрят совсем в другую сторону.

Таким образом, первый объект, на котором может или должно быть сконцентрировано наше внимание – это люди. Мы сами и иные, представители других двух миров.

Что мы знаем о себе и об иных?

Мы уже сформулировали некоторые тезисы про представителей Трех миров. К этому стоит добавить разницу в масштабах их жизненного мира.

Жизненное пространство, на которое распространяются интересы представителей Первого мира, глобально – это вся планета и все человечество.

Представители Второго мира живут в страновом масштабе, а Третьего мира – в локальном.

Разница масштабов определяет разное отношение к событиям, явлениям, действиям и поступкам. Точно так же по-разному представители трех миров воспринимают друг друга.

Люди Второго мира упрекают людей Первого мира в отсутствии патриотизма, в отсутствии интереса к своей стране и к политике. А люди Первого мира отмечают чрезмерную зависимость людей Второго мира от политики, власти, общественных институтов. Они не понимают, почему, вместо того чтобы самим решать свои проблемы и строить свою жизнь на собственных принципах и собственными усилиями, люди Второго мира возлагают ответственность на социальные институты, на государство, и ждут от них решения собственных проблем.

Люди Второго мира слишком большое значение придают власти и насилию, отсюда их повышенный интерес к электоральному большинству, которое составляют люди Третьего мира. В борьбе за симпатии электорального большинства представители Второго мира очень озабочены интересами представителей Третьго мира, слишком заботятся о локальных проблемах, об удовлетворении заниженных потребностей людей Третьего мира, и игнорируют потребности людей Первого мира, поскольку те составляют меньшинство, с одной стороны, и не очень озабочены какими бы то ни было проблемами, поскольку сами их решают без участия властей, социальных и политических институтов.

	1 мир	2 мир	3 мир
Приоритеты и ценности	1 - Знания и компетентность	1 - Власть и насилие	1 - Собственность и богатство
	2 - Собственность и богатство	2 - Знания и компетентность	2 - Власть и насилие
	3 - Власть и насилие	3 - Собственность и богатство	3 - Знания и компетентность
Желание перемен в стране	Неопределенность	Да	Нет
Наличие ресурсов и финансов	Да	Нет	Нет
Масштаб жизненного мира	Глобальный	Страновой	Локальный
Участие в политической жизни	Сервильное, по заказу и приглашению	Активное	Пассивное
Отношение к идеологии	Познавательное и несерьезное	Чрезмерно серьезное и некритическое	Эгоистическое
Потребление	Опережающее, поисковое	Запаздывающее, подражательное	Принудительное

Однако было бы ошибкой ограничиваться в поисках потенциала реформирования и изменений только одним объектом – человеком или людьми. Эта ошибка весьма распространена, почти по формуле: «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». Проблема не в людях, а в системе отношений людей и их взаимодействия друг с другом.

Как говорил Мартин Хайдеггер, «чтобы понять сущность человека, нужно отвернуться от человека». Отношения между тремя мирами не сводятся к отношениям людей, представляющих эти миры. Миры заданы не людьми, а картинами миров, которые разделяются людьми, эти миры представляющими.

Причем, люди Первого мира считают представителей Второго и Третьего миров такими же, как они сами – только неудачниками и лузерами. Они видят ошибки и заблуждения иных, как если бы это были ошибки и заблуждения в одной и той же картине мира. Но в иной картине мира это вовсе не ошибки, и не заблуждения.

У людей Второго мира несколько иное отношение. Они не придают большого значения своей картине мира, а пытаются реконструировать картину мира людей Третьего мира, и руководствуются в своей деятельности этой чужой картиной мира. Они защищают и отстаивают не свои интересы, а интересы тех, на чью поддержку и ресурсы надеются в реализации своих неозвучиваемых интересов.

Мало того, что в Третьем мире нет ресурсов, но еще и надежды на его поддержку тщетны. Понимания между представителями Второго и Третьего мира не возникает, поскольку одни хотят перемен, а другие их отвергают на сознательном уровне, хотя и не сопротивляются им, а пассивно приспосабливаются.

Отсюда мы можем выделить второй объект нашего интереса в поисках потенциала реформ и изменений – коммуникацию миров и взаимодействие их между собой.

И основная проблема в этой коммуникации состоит в том, что внимание представителей Второго мира направлено в противоположную сторону от тех, с кем им необходимо вести коммуникацию.

На уровне обывательской идеологии эту проблему часто формулируют как противостояние глобализма и антиглобализма. Процесс глобализации – это то, чем живет Первый мир, тогда как Второй мир заражен антиглобализмом. В своих радикальных формах антиглобализм скатывается к автаркии и локальности Третьего мира, но в умеренной форме антиглобализм выражается в стремлении Второго мира получить доступ к преимуществам глобального мира с его ускоренными инновационными процессами. Второй мир, находясь в догоняющей позиции, не просто опаздывает в потреблении и освоении инноваций, но еще и видит в представителях Первого мира своих конкурентов, оппонентов и даже врагов.

Но синхронизироваться с процессом ускоренного развития представители Второго мира могут только во взаимодействии с представителями Первого мира, при объединении человеческих ресурсов, знаний и компетенций Первого и Второго миров.

А этого объединения усилий и ресурсов, этого взаимодействия миров как раз и нет. То есть оно есть в тех странах и регионах, которые живут по принципам и установкам Первого мира. Но его нет там, где правила игры, принципы проведения политики определяются непоследовательной идеологией представителей Второго и особенно Третьего миров.

Проблема Беларуси в том, что, желая перемен и реформ, представители Второго мира ищут опоры в Третьем мире, не выстраивая отношений с Первым миром, игнорируя представителей Первого мира, обитающих в нашей стране, но живущих глобальными интересами.

Таким образом, мы выходим на третий объект, к которому должно быть обращено повышенное внимание, если мы хотим обнаружить в стране потенциал реформирования и перемен.

Этот объект – глобальные процессы, проблемы и задачи.

Ошибка всех политических деятелей, партий и субъектов в Беларуси в том, что мы пытаемся решать свои страновые национальные проблемы, не участвуя в решении общемировых глобальных проблем.

Итак, мы можем в первом приближении зафиксировать три объекта, или три онтологических действительности, не разобравшись с которыми мы не сможем найти потенциал реформирования в нашей стране, и, тем более, не сможем запустить и провести необходимые реформы:

1. Антропологическая действительность: люди, человеческое сознание, установки, идеология и картина мира;

2. Коммуникация и взаимодействие между представителями разных миров, или носителей разных картин мира;

3. Собственно картина глобального мира и глобальные проблемы современности.

Анализировать объекты в этих действительностях необходимо не в познавательной установке (выясняя, «как он есть на самом деле» независимо от наших целей и намерений), а в деятельностных рамках. Люди, коммуникация и картина мира нам нужны в рамках возможности и реальности реформ и перемен в стране.

То есть, если мы хотим реформ и перемен, то нам совсем не безразлично:

– С каким человеком, с какими людьми в стране мы имеем дело? Меняются ли люди в Беларуси, и если меняются, то в какую сторону? Возможно ли влиять на скорость и направление этих изменений?

– Как устроена общественная, политическая и личная коммуникация в Беларуси между различными участниками общественно-политического процесса? Какие факторы влияют или могут повлиять на характер и структуру этой коммуникации?

– Какой должна быть картина мира современного человека, чтобы обеспечивать ему полноценное участие в глобальных процессах? Какая картина мира позволяет планировать, проектировать и программировать индивидуальную и общественную деятельность так, чтобы успевать в эпоху ускоренного развития и инноваций?

С каждым из трех названных объектов необходимо работать, и эта работа в Беларуси делается. Правда, делается очень малыми силами и в замкнутом пространстве, не будучи востребованной ни обществом, ни отдельными субъектами, даже стремящимися к реформам и преобразованиям в стране.

В одной статье невозможно привести наработки Агентства гуманитарных технологий, ЕвроБеларуси и Летучего университета в полном объеме, хотя именно в них комплексно прорабатываются основные проблемы во всех намеченных направлениях.

В рамках этого текста мы сосредоточимся только на проблемах коммуникации между Первым и Вторым мирами и на организации конструктивного взаимодействия между ними.

В следующей части материала мы разберемся в некоторых категориях и словах: Мир; Пространство; Колонизация; Навстречность; Развитие

Читайте все части материала:

Часть 1. Возможны ли реформы в Беларуси?

Часть 2. Что происходит в мире и регионе

Часть 3. Немного о перераспределительной экономике

Часть 4. Положение дел в Беларуси

Часть 5. Страна second hand

Часть 6. Онтология и гуманитарные технологии

Часть 7. Навстречность миров

Часть 8. Новая антропология

Часть 9. Менять мир самим или ждать, пока нас изменят?