Политика

Дело «Регнума». Свобода слова vs. самооборона во время информационной войны

Минский городской суд 2 февраля вынес приговор трем «пророссийским публицистам»: Юрию Павловцу, Дмитрию Алимкину и Сергею Шиптенко. Суд признал их виновными в умышленных действиях, направленных на разжигание национальной вражды или розни, совершенных группой лиц. Они получили по пять лет лишения свободы с отсрочкой на три года.

Это дело – яркий кейс о праве на свободное выражения мнения в условиях информационной войны.

Статья 19 Международного Пакта о гражданских и политических правах, к которому Беларусь присоединилась, говорит, что каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений. И это право никак нельзя ограничить, ведь мысли, как известно, не наказуемы. Но когда доходит до выражения мнений и убеждений, нужно помнить, что это право не является абсолютным и может быть ограничено государством. Выражать свои мнения можно абсолютно любым способом (устно, письменно и т.д) и в любом контексте, даже если форма выражения мнения является глубоко оскорбительной.

Государство может ограничить выражение мнений, соблюдая три условия: ограничение должно быть предусмотрено законом; иметь целью защиту национальной безопасности, здоровья и нравственности населения; и быть необходимым в демократическом обществе.

Частный случай ограничения права на выражения мнения – это статья 20 Пакта о запрещении пропаганды войны и национальной, расовой и религиозной ненависти и вражды. Она созвучна со статьей 130 Уголовного Кодекса Беларуси, по которой и судили колумнистов. То есть критерий законности соблюден, и Беларусь абсолютно правомерно включила такую статью в законодательство. И вряд ли можно поспорить с тем, что пропаганда войны и национальной вражды угрожает государственной безопасности, и ограничение подобных высказываний является необходимым. Вопрос в том, действительно ли высказывание авторов «Регнума» соответствуют составу преступления.

В международном праве нет общепризнанных стандартов того, какие именно слова или действия являются разжиганием национальной вражды. Комитет по правам человека ООН, комментируя ст. 20 Пакта, указывает, что она направлена против любой пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, которая является подстрекательством к дискриминации, вражде или насилию. Но и этот комментарий дает весьма туманное пояснение.

По сути, чтобы ограничить право на выражения мнения, власти должны продемонстрировать, что статьи «регнумовцев» призывают к насилию, могут привести к насилию либо имеется прямая и непосредственная связь между высказываниями и возникновением насилия. Такие условия устанавливают Йоханнесбургские принципы о национальной безопасности, свободе выражения мнения и доступу к информации  – не обязательный, но выражающий экспертное мнение документ.

Принцип 7 говорит о том, что выражение мнений, которые представляют собой критику или оскорбление нации, государства или его символов, правительства, государственных ведомств или государственных и общественных деятелей не является угрозой национальной безопасности, т.е. подобные мнения допустимы. А это, в принципе, как раз то, что и вменили в вину колумнистам.

Поэтому для квалификации и нужна независимая экспертиза статей. Но экспертиза, проведенная во время суда над авторами «Регнума», заставила многих усомниться в ее адекватности. Беларусские правозащитники утверждают, что в текстах колумнистов на самом деле присутствует язык вражды (hate speech) и нарушена журналистская этика, но вот до разжигания национальной розни статьи не дотягивают. Поэтому правозащитники и рассматривали вопрос о признании регнумовцев политическими заключенными.

Более того, международная неправительственная организация «Репортеры без границ» призвала беларусские власти немедленно освободить колумнистов, заявив, что «их статьи противоречивые, но это не оправдывает их тюремное заключение».

Но с другой стороны, как относиться к высказываниям, которые ставят под сомнение беларусскую государственность в условиях информационной войны, которая во многом спровоцировала реальный вооруженный конфликт в соседнем государстве?

Термин «информационная война» очень трудно укладывается в международно-правовую квалификацию вооруженного конфликта. Современное международное гуманитарное право, применяя эволюционное толкование, пытается ответить на вопросы, может ли информация быть оружием и может ли вооруженный конфликт вестись в киберпространстве. С одной стороны, подобные расширения могут привести к размытию самого понятия вооруженный конфликт, которое уже сейчас бывает трудно применить к реальной ситуации. Но с другой стороны, реальные последствия информационной войны могут быть существенны, привести к значительным жертвам и разрушениям.

И если признать, что информационная атака является агрессией и публицисты «Регнума» «напали» на Беларусь, тогда мы абсолютно справедливо имеем право на самооборону. Самооборона в таком случае может осуществляться как с помощью ответных информационных атак и устранения доступа к продуктам атак, так и посредством судебного преследования «солдатов» вражеской стороны.

Вот только кто является врагом для информационного пространства Беларуси, если ещё недавно по той же самой статье осудили блогера Эдуарда Пальчиса за выражение абсолютно противоположных «регнумовцам» взглядов? Вспомним и блокировки сайтов «Хартия’97» и «Белорусский Партизан». Все эти факты утверждают, что беларусское государство вовсе не ведет последовательную информационную войну со внешним противником. Власть просто использует репрессивную машину против всех, кто ее критикует – и не имеет никакого значения, на что конкретно направлена критика.

Читайте дальше:

Дело «Регнума». Что значит приговор пророссийским публицистам

Информационная война: невозможно закончить, можно приостановить

Александр Зимовский: «Беларусские медиа не способны формировать общественное мнение, отличное от российского»

«Побеждает самый отвратительный». Почему в новой медиа-реальности нет места фактам