Политика

Дело «Регнума». Что значит приговор пророссийским публицистам

Пророссийские публицисты во время судебного заседания. Фото: Радыё Свабода

 

Авторов «Регнума» признали виновными. Почему осужденным дали по пять лет, но с отсрочкой, в чем важность дела, было ли оно политическим и нарушена ли свобода слова, какими будут последствия приговора? Разбираемся.

Почему это важно?

Впервые беларусская судебная машина столь серьезно направлена на сторонников русского мира. Еще не так давно людей со схожими взглядами можно было найти на высоких государственных постах – например, западнорусист Лев Криштапович в 2008-2014 годах работал заместитемелем директора Информационно-аналитического центра при Администрации президента.

Да что там чиновники: Александр Лукашенко и сам был сторонником всяческой дружбы с Россией, а «нацменов и БНФовцев» совсем не привечал. Широко известны слова беларусского президента из 1990-х: «Люди, которые говорят на беларусском языке, не могут ничего делать, кроме как разговаривать на нём, потому что по-беларусски нельзя выразить ничего великого. Беларусский язык – бедный язык».

Теперь же обвинительный приговор базируется в том числе на таких словах прокурора: «беларусский язык автор считает примитивным, невыразительным, пользуются которым, по его мнению, лишь в быту».

Что значит приговор?

По пять лет лишения свободы с отсрочкой на три года получили публицисты «Регнума» Юрий Павловец, Дмитрий Алимкин и Сергей Шиптенко по приговору минского городского суда за умышленные действия, направленные на разжигание национальной вражды или розни, совершенные группой лиц. После 14 месяцев, уже проведенных за решеткой, их ждет 10 дней под подпиской о невыезде, пока решение суда не вступит в законную силу. Осужденные планируют обжаловать приговор, но это вряд ли к чему-то приведет. Ведь нынешнее решение суда, как то и нужно было беларусской власти, успешно сочетает в себе две противоположности.

С одной стороны, оно достаточно жесткое: каждый, кто захочет по легкому срубить денег на пророссийской публицистике, теперь дважды подумает, а стоит ли этим заниматься в Беларуси. Соблазн, конечно, велик: на беларусском медиарынке такие относительно высокие гонорары за тексты такого низкого качества можно получить разве что из Москвы. Но те, кто все же соблазнятся писать на «Регнум» и подобные ему проекты, будут внимательно выбирать выражения. Все-таки больше года за решеткой до суда и перспектива загреметь туда еще на 5 лет – серьезная острастка.

С другой стороны, приговор включает и пряник – три года отсрочки. Такой формат предполагает, что ближайшие три года осужденные публицисты будут под профилактическим наблюдением, и несложно догадаться, что главным в нем будет не соблюдение формального комендантского часа. Если эти три года Павловец, Алимкин и Шиптенко проведут тихо-мирно, то суд и вовсе может освободить их от отбывания наказания. Так что великомучеников русского мира в Беларуси не появится, равно как и новых политзаключенных.

Нарушена ли свобода слова?

Сама по себе практика судить за разжигание национальной вражды не нарушает свободу слова. Даже в странах с самый высоким индексом свободы прессы ограничивается (и наказывается) распространение призывов к насилию, возбуждение ненависти по этническому, языковому или национальному признаку, обычных оскорблений. Вопрос в том, как расценивать конкретные выражения трех подсудимых.

Официальные экспертизы, фигурировавшие в суде, критиковали и адвокаты (называя одного из экспертов «идейным противником обвиняемых»), и беларусские правозащитники. По мнению последних, в статьях теперь уже осужденных был язык вражды (hate speech), но не призывы к разжиганию розни. Впрочем, перешли публицисты «Регнума» грань или нет, но ходили они именно по ней. Можно самостоятельно изучить цитаты из статей осужденных и долго спорить о деталях. Но что не вызывает сомнения – они выступают против беларусской независимости, против самостоятельности беларусской нации, против расширения использования в Беларуси беларусского языка.

Более подробную оценку дела с точки зрения права можно почитать здесь.

Дело было политическим?

Считать авторов «Регнума» политзаключенными или нет – беларусские правозащитники обещали обсудить после решения суда. Но сама фактура дела превращает любой суд в политизированный: ведь судить в любом случае будет беларусский судья по беларусским законам. С точки зрения беларусофобов, проблема в их национальной принадлежности, а с точки зрения критиков беларусской власти – все дело в «независимости» беларусских судов по резонансным делам.

И украинский кейс (отсылки к которому, кстати, постоянно делали в своих публикациях осужденные), и неоднократно проявленное раздражение беларусских властей антибеларусской риторикой в российских медиа – всё это, безусловно, так или иначе влияло на процесс и на приговор.

В конце концов, осужденные писали на «Регнум» не про котиков, а ставили под вопрос государственность, существование полноценной нации и использование ею своего языка – не существует такого суда в вакууме, где подобные темы были бы «деполитизированы», а в процессе участвовали «беспристрастные» люди, не имеющие гражданства и национальности и разговаривающие на эсперанто.

Каковы будут последствия?

Расцвет в Беларуси пророссийских сайтов, вероятно, уменьшится, а их риторика станет осторожнее. Но наивно было бы верить, что судебное решение в отношении трех человек сможет в корне изменить информационную политику Москвы и защитить беларусское информационное пространство от российской риторики ненависти. Проблема ведь не в Павловце, Алимкине или Шиптенко лично: они даже не самые яркие представители имперского подхода к Беларуси, который можно обнаружить у многих в России – от телевидения до Кремля.

Блогер Эдуард Пальчис в 2016 году был осужден тем же судьей, который теперь приговорил публицистов «Регнума», – и, как можно заметить, этот приговор ни разу не изменил его взгляды и не помешал и дальше распространять их. В конце концов, беларусские власти уже много лет в той или иной форме воюют с критичными к ним независимыми медиа – тут можно вспомнить и суды над журналистами «Белсата», и конфискацию техники, и блокировку сайтов. Но до сих пор никакие меры не смогли остановить или хотя бы критически навредить работе негосударственных медиа в целом: это все неприятно и болезненно, но в XXI веке информационный фонтан не заткнуть.

Так что вступаться за осужденных Россия не будет, но и своей позиции по Беларуси не изменит. Всяческие проекты по продвижению российской мягкой силы в Восточной Европе будут и дальше находить в Москве финансы на свое существование, а на российских федеральных каналах будут периодически полоскать Батьку, который «уводит Белоруссию в Европу». А это значит, что на фронтах информационного противостояния нас ждут новые коллизии.

Читайте дальше:

Дело «Регнума». Свобода слова vs. самооборона во время информационной войны

Почему нас так и не оккупировали. Про что были учения «Запад-2017»

Александр Зимовский: «Беларусские медиа не способны формировать общественное мнение, отличное от российского»

«Побеждает самый отвратительный». Почему в новой медиа-реальности нет места фактам