Жизнь

Cамоубийцы. Почему беларусы сводят счеты с жизнью

Каждые 40 секунд в мире совершается одно самоубийство. По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно более 800 тысяч человек погибают в результате суицидов. В Беларуси самоубийства занимают первое место среди внешних причин смертности.

Около двух тысяч беларусов добровольно уходят из жизни каждый год. По данным исследования ВОЗ 2012 года, Беларусь занимала 18-е место в мире по числу самоубийств на 100 тысяч населения, уступая по этому показателю в Европе только Литве, России и Венгрии.

Четверо из каждых пяти самоубийц – мужчины. Наибольшее число суицидов приходится на мужчин в возрасте после 45 лет. Причина нестабильного психоэмоционального состояния зрелых и пожилых мужчин – в финансовых трудностях; в особенности это связано с доминирующими культурными и социальными стереотипами.

«Психика мужчин организована таким образом, что они имеют более “инструментальный” характер, в то время как женщины более экспрессивны, – рассказывает «Журналу» минский психолог Виктория Мельникова, имеющая многолетний опыт работы на «телефоне доверия». – Когда женщина переживает отчаяние или безысходность, которые часто сопровождают суицидальные настроения, она склонна их демонстрировать открыто. Мужчина же будет их накапливать и скрывать – просто в нашем обществе их показывать не принято. В беларусской семье по поводу выражения эмоций мужчиной посыл один: “Будь мужчиной, сынок! Мужчины не плачут!” Поэтому мужчина, который признается, что ему необходима помощь и поддержка, боится, что он будет восприниматься как слабак».

Наибольшее число суицидов в Беларуси приходится на мужчин старше 45 лет. Это период своеобразного «пересмотра» прожитой жизни, рубеж, когда человек может остановиться и оглянуться на то, чего он уже достиг. И часто этот пересмотр становится началом длительной депрессии.

«Годам к 50 человек начинает задумываться о том, что его “программа максимум”, возможно, уже выполнена, то, чего от тебя хотели, ты уже сделал, – комментирует практикующий психолог и коуч Александр Янкелевич. – Детей ты вырастил, бизнес построил – все в рамках доминирующих стереотипов. Но вдруг ты понимаешь, что эти достижения совсем не соответствуют тому, какой ты когда-то мечтал видеть свою жизнь. Но изменить уже ничего нельзя. И что ждет дальше – неясно. Женщины находят утешение в детях и внуках, а мужчины чаще остаются наедине с чувством собственной ненужности. Будто бы за все эти годы возможности остановиться и прикинуть, что делать дальше, не было. А тут она появляется, но оказывается слишком болезненной».

Как отмечает семейный психолог Роман Крючков, к этому времени человек начинает острее переживать вопросы потери, начинаются проблемы со здоровьем, снижается адаптивность к новым условиям, в то же время возрастает ригидность – жесткость суждений. И всё это накладывается на «мощную национальную традицию» – пьянство.

 

«Журнал» также рекомендует:

  

 

«Назвать алкоголь проблемой в Беларуси – это просто ничего не сказать. Нация спивается. Спивается давно и серьезно», – констатирует Роман Крючков.

Общество не признает за мужчиной права на слабость – и алкоголь оказывается чуть ли не единственным способом борьбы со стрессом и депрессией у мужчин. Психолог Александр Янкелевич называет его «легализованной медленной формой самоубийства».

Подавляющее большинство суицидов и парасуицидов (попыток самоубийства) совершается именно в состоянии алкогольного опьянения. Из практики Лианы Ибрагимовой, выезжающей в составе бригады «скорой помощи» на вызовы в одном из районов Минска уже более трех лет, в 90% случаев «в петлю» лезут люди после спиртного:

«Чтобы понять, что сегодня происходит с беларусами, достаточно присмотреться, какое количество алкоголя люди покупают! Удивляться потом нечему. Заходишь в магазин, оглядываешься на две работающие кассы и замечаешь: в очередях в корзинах только бутылки со спиртным!»

Пожилой человек выходит на пенсию, которой хватает разве что на очередную бутылку – в итоге получаем острый или хронический стресс и как итог – чувство полнейшей безнадеги. Именно это ощущение с негативными мыслями о будущем, утратой мотивации и отсутствием надежды на лучшее и лежит в основе суицидального поведения. Проще говоря, человек погружается в состояние «Я больше не могу!»

«В итоге психика человека выхватывает только тот кусок реальности, в котором существует только один, радикальный способ решения проблем. На самом деле, самоубийство – никакое не решение, а уход от него. Но зачастую человек уверен, что этот путь – единственное, что ему остается», – говорит психолог Роман Крючков.

Психологи и психотерапевты успешно работают даже с состояниями хронического стресса и затяжной депрессии, помогая человеку найти в его/ее окружении вещи, способные помочь удержаться в жизни. Работа эта кропотливая, похожая на медленный «разбор стены», которой человек себя окружил, отгородившись от реальной жизни.

«Ни специалист, ни, тем более, сам лишенный энергии и надежды человек не в силах проломить эту стену, – рассказывает «Журналу» Роман Крючков. – А ведь жизнь есть только за ней, по ту сторону стены. И единственная стратегия – разбирать ее по кирпичику. А для этого нужны время и очень сильная профессиональная поддержка. И даже антидепрессанты не отменяют психотерапию. Медикаментозная коррекция позволяет выйти в более-менее нормальное состояние, но она не решает проблем, из-за которых это состояние развилось».

Воля к смыслу

Австрийскому психиатру Виктору Франклу пришлось пережить травматический опыт – он и вся его семья были узниками нацистского концлагеря Терезиенштадт. Но и там Франкл не потерял веру и надежду на лучшее и активно помогал другим. Он организовал группу психологической помощи, которая оказывала своевременную поддержку тем, кто выражал суицидальные мысли.

«Я помню, как однажды утром шёл из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Моё положение казалось мне безнадёжным, – написал в последствии Франкл в своей книге «Воля к смыслу». – Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, тёплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией. Я читал лекцию на тему “Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере” и говорил обо всём, через что прошёл. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет тот день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию.

Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, “зачем” жить, преодолеет почти любое “как”».

Логотерапией я попытался ввести в психотерапию ту точку зрения, благодаря которой можно увидеть в человеческом бытии то, что я называю волей к смыслу, а не только волю к удовольствию […] и волю к власти».

 

«Журнал» также рекомендует:

  

 

Именно поиску такого глубинного смысла, или зова и посвящена любая психотерапия при работе с человеком в кризисной ситуации, считает Александр Янкелевич. Он уверен, что психолог вполне может создать условия, при которых человек сможет лучше понять, в чем заключается его смысл и его воля к жизни:

«Во-первых, психолог создает фокус. Выслушав, что происходит в жизни человека, то, чем он недоволен, он, например, может задать вопрос: “А зачем ты остаешься в этой ситуации?” Сам себе клиент может и не задать такой вопрос. Суть психотерапии – в том, чтобы создать отражающий элемент среды. Им становится сам факт постановки вопроса.

У психолога есть целый арсенал методик, которые стимулируют у человека возможность “вздохнуть”. Прямо как в фильме “Достучаться до небес”.

Например, мы предлагаем клиенту представить свою жизнь в возрасте 80-90 лет. Как она будет выглядеть? Что при этом он/она будет чувствовать, если продолжит жить в том же ключе, что и сейчас? Или даже шире: вы уже умерли и пришли на собственные похороны. Расскажите, кто там присутствует, что там говорят, на что вам не хватило времени? Так появляется возможность понять, что человек сейчас упускает в своей жизни. Плюс человек лучше осознает, сколько всего еще он/она может сделать. И это осознание вполне способно преобразить жизнь!

Экзистенциальный психолог Ирвин Ялом в свое время высказал идею: символическая смерть, “проживание” смерти при жизни спасает от настоящей смерти. Если я сегодня напишу себе эпитафию, то уже сейчас смогу сделать важные выводы, ощутить контакт со своими истинными ценностями. И это оградит меня от лишних необдуманных поступков».

В Древнем Риме за спиной полководца, возвращающегося в город после триумфа над врагом, помещали раба, который был обязан напоминать победителю: несмотря на славу, тот все еще остается смертным. «Обернись! Помни, что ты – человек!» Memento mori.

Боязнь смерти – это боязнь жизни. От смерти невозможно убежать или скрыться. Осознание собственной смертности, конечности собственной жизни, а не побег от «плохих» мыслей в алкоголь, наркотики или рутину повседневных ритуалов, в которых не остается времени для «ревизии» собственных ценностей, позволяет человеку находить смысл в том, что он/она считает для себя действительно важным и жить полноценной жизнью.

 

Чтобы прочитать глобальный доклад ВОЗ о предотвращении самоубийств, нажмите на картинку внизу: