Арт

«Битва за Севастополь» или Женщина, которая убьёт

467 Лидия Михеева

Новое кино о войне заслужено вызывает у зрителя опаску. Крупнобюджетными стараниями одних Михалкова с Бондарчуком-младшим российская пропаганда надолго «откупилась» от репутации старых добрых фильмов о войне, созданных в период оттепели. Украинско-российский фильм «Битва за Севастополь» ломает этот стереотип, отказываясь от пропагандистских штампов в пользу жанра психологической мелодрамы на военном материале.

 «А зори здесь тихие», «Иваново детство», «Женя, Женечка и «катюша»», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Восхождение», «До свидания, мальчики», экранизации книг Валися Быкова… В меру реалистичные и максимально человечные, эти фильмы были созданы либо фронтовиками, либо поколением их детей. Пережившие войну в детстве или юности, их режиссеры сформировались под влиянием этой травмы, и из наладившейся мирной жизни оглядывались назад, пытаясь осознать смысл той катастрофы. Полностью свободными от идеологии эти фильмы назвать тоже нельзя, но и время «крашеной фанеры» сталинского пропагандистского кино было уже позади. Оттепель позволила увидеть не абстрактный подвиг во славу Родины, а человека на войне и его смерть, часто бессмысленную, а не героическую.

Но сталинский стиль вернулся – естественно, мимикрировав под эпоху, с ее тягой к спецэффектам, гламуру и абсурду, – и патриотические блокбастеры основательно вытравили в зрителе доверие к военному кино. Поэтому после «Сталинграда» идти на ленту под названием «Битва за Севастополь» казалось рискованным экспериментом над своей психикой. Тем неожиданней было то, что он оказался адекватной попыткой создать сильное зрительское кино без идеологического маразма.

Более того, кино это, по сути, 1) не «патриотическое», б) не о битве за Севастополь, в) не совсем российское.

Фильм Сергея Мокрицкого, совместного украино-российского производства, посвященный самой результативной женщине-снайперу в истории, Людмиле Павличенко, снимался до войны в Украине. И вышел в украинский прокат под названием «Незламна», «Несломленная». Казалось бы, разночтения в прокатных названиях фильмов в разных странах – не редкость, и главное, чтобы хорошо звучало. Но дело не в абстрактном благозвучии, а в кардинально разных подходах прокатчиков к русскоязычной и украинской аудиториям. В фильме звучат песни Виктора Цоя и группы Океан Эльзи – поди разберись, какие тут подтексты закладывались изначально, а какие можно «вчитать» сейчас, задним числом. Украинский зритель шел на фильм о героической соотечественнице. Российского же зрителя завлекали обещанием грандиозного зрелища народного подвига, делая акцент на битве за Севастополь, которой в фильме посвящен лишь небольшой эпизод. Но даже в этом эпизоде рассмотреть патриотизм в его модном нынче понимании не так-то просто. Выборочная эвакуация из Севастополя, благодаря которой еле живая Павличенко чудом покидает город, показана как приговор всем жителям города, брошенным военным командованием на неминуемую гибель.

С любовью к Родине в фильме все тонко. Она отнимает всё, не обещая ничего взамен. С другой стороны, персонажи фильма в своей готовности жертвовать собой ничуть не сомневаются. Объяснение этому – не бравурное умопомрачение «за Родину, за Сталина». Оно сложной экзистенциальной природы. Ярость, превращающая студентку истфака в снайпера, иллюстрируется стихотворением Константина Симонова «Если дорог тебе твой дом», больше известное под народным названием «Убей фашиста».

Так убей фашиста чтоб он,

А не ты на земле лежал,

Не в твоем дому чтобы стон,

А в его по мертвым стоял. (…)

Так убей же хоть одного!

Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!

Этот недетский стишок, прошибающий жутью, открытой ненавистью, в котором перечисляются зверства врага, читает на праздновании Нового, 1942 года маленькая девочка.

Простая логика «убей чтобы жить» честнее, чем громкие слова про знамя полка и товарища Сталина. Реальная Людмила Павличенко описывает в своих мемуарах, что нередко, возвращаясь с боевого задания, встречала детей, которые, узнавая ее, расспрашивали, сколько она сегодня убила фашистов, и огорчались, когда день выдавался без убитого врага.

Сильная, без оговорок и компромиссов, женщина на войне – типаж крайне редкий. Не жертва, не труженица тыла, и не тяговая лошадь полевых мясорубок – санитарка, вытягивающая раненных. По амплуа Юлия Пересильд, сыгравшая Людмилу Павличенко, совершенно не вписывалась в образ женщины-воина. В «Крае» Алексея Учителя она сыграла возлюбленную главного героя, дородную «русскую бабу», а в «Параджанове» - жену режиссера, светловолосое воплощение вечной женственности с ангельским лицом. После таких ролей легче было бы представить ее в фильме а ля «Благословите женщину» Станислава Говорухина, где искусственно округленная до идеала «русской красавицы» Светлана Ходченкова олицетворяла сексистский афоризм «сила женщины в ее слабости». «Сильная женщина» по версии Говорухина показывала чудеса долготерпения, преданного служения мужу-самодуру, за что и была вознаграждена спустя долгие годы призом в виде упавшего с неба «настоящего мужчины».

Юлия Пересильд в «Несломленной», напротив, превращена из блондинки в брюнетку, иссушена и лишена всех привычных атрибутов «женственности». Узнать ее в фильме практически нельзя – это сильное преображение и хорошая актерская работа с непростым образом. Героиня «Битвы за Севастополь» - женщина, которая убивает. Потому что так нужно. И не только Родине, но и ей самой. Сначала – потому что «стыдно не воевать», когда все воюют, и Бог дал талант абсолютной меткости. Потом – потому что не может оставить неотмщенными утраты. Снайпер Павличенко показана самодостаточной, мыслящей, любящей. Знающей, чего она хочет, а чего – нет. Фильм, по сути, являющийся военной мелодрамой, переворачивает это жанр – в нем акцент не на женских страданиях по любимому, а на том, как по-разному одну женщину любят разные мужчины. Кто-то видит в свободолюбивой Людмиле только повод для самоутверждения, кто-то бережет и опекает, кто-то воспринимает как равного боевого товарища, а кто-то, как бы «по-женски», жертвует возможностью быть с ней, спасая тем самым ее жизнь. Красивая инверсия – в том числе и тем красивая, что мужская любовь в фильме показана как ощутимая, реальная штука, придающая смысл жизни даже на войне.

«Война – это такая жизнь» – говорит возлюбленный Людмилы, пытаясь объяснить ей, что одно чувство мести для солдата саморазрушительно, нужна любовь. Реальная Людмила Павличенко вынесла своего суженного с поля боя, когда ему оторвало ногу. Он не выжил. Война – это такая смерть. Внезапная, и потому дающая спасительный шанс ощущать последние мгновения как наполненные смыслом.

Но одной психологической мелодрамой не обошлось. «Женский вопрос» авторы фильма раскрыли еще и с точки зрения «роли личности в истории». Историю женщины-снайпера нам рассказывают, подводя к утверждению, что подвиг Людмилы Павличенко – один из поводов для открытия второго фронта, вступления американцев в войну и перелома в ходе всей Второй мировой. Понятно, что в действительности роль эта – явно вторична в сравнении с геополитическими факторами, и была скорее пропагандистской. «Изменить ход истории» Людмила Павличенко вряд ли могла, но привлечь симпатии американских налогоплательщиков – пожалуй, да.

Поэтому, в силу своего голливудской гиперболизации, «американские» эпизоды выглядят в фильме наиболее слабыми. Диалоги Павличенко и Элеонор Рузвельт, проникающей в фильме контрабандой в качестве «тоже важного женского персонажа» писаны будто для уже какого-то другого зрителя – слегка более примитивного. Элеонор квохчет и всплескивает руками по поводу утраченной Людмилой женственности, жалеет и наставляет, как лучше использовать «женскую улыбку» чтобы понравится прессе и донести до обывателя свой главный месседж – американцам пора вступать в войну. Впрочем, американские вставки работают неплохим контрастом для военно-полевых будней женщины-снайпера, да и не отнять силы у документально точно воспроизведенных слов Людмилы Павличенко, сказанных на одном из выступлений в США:

«Джентльмены, мне 25 лет, и на фронте я уже успела убить триста девять фашистов. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?».

В общем, как бы ни назывался фильм – «Битва за Севастополь» или «Несломленная» – тренд он задает оптимистический. Немного вкуса, здравого смысла, ставки на актерскую игру и хороший сценарий. И фильм получается для зрителей, а не правительственных комитетов «за духовное возрождение» или «патриотическое воспитание молодежи».  А зритель умеет ценить, когда к нему относятся уважительно. 

Фото: Кинопоиск

Комментировать