Жизнь

Беспамятство парадов и безмолвие Тростенца

1530 Янина Мельникова

Мемориал на месте лагеря смерти в Тростенце. Фото: Антон Суряпин

 

На месте убийства сотен тысяч узников лагеря смерти в Тростенце до сих пор нет настоящего мемориала. Его созданием озабочены европейцы, предки которых нашли здесь свой последний приют. Но власти Беларуси интересуют только показушные парады – но не реальная память о жертвах войны.

Страна празднует победу. Из года в год. Из мая в май. Демонстративно, пафосно, местами чересчур. Упоминая каждого третьего (раньше был каждый четвертый, но ставки растут). Рана должна быть глубже, потери – больше, героизм – масштабнее.

Один беларусский историк, занимающийся темой увековечения памяти жертв Второй мировой войны, как-то рассказал о разговоре, случившемся с представителями государственных структур. Он рассказывал, что в некоторых эпизодах количество жертв в Беларуси могло бы преувеличено. Не специально – просто не было времени проводить серьезные исследования, а потом… «просто так получилось». В ответ на такое предположение историков государственные мужи просто отказались говорить на эту тему. «Неужели для них не важно, что погибло меньше людей? Неужели меньше жертв – это плохо?» – недоумевал историк.

Нет, не важно. Да, плохо. Потому что подобная «ревизия цифр», по мнению власти, подрывает саму идею «неугасаемой боли и народного героизма». А то и на «переписывание истории» тянет. А боль и героизм должны измеряться огромными масштабами цифр.

Там погребены сотни тысяч, там – десятки тысяч. Просто десятки – уже «не тот эффект». А один человек и вовсе ничего не значит. Слишком мало. Слишком незначительно.

Потому и парады в Беларуси всегда так масштабны. И чем больше отодвигается от нас 9 мая 1945 года и 22 июня 1941-го, тем масштабней эти акции. После окончания войны два десятилетия никто и не думал проводить парады. Эти даты наши бабушки и деды вспоминали со слезами и стопкой у могил. Обнявшись, оплакивая свою и чужую молодость.

Впрочем, сегодня не значат ничего и тысячи, сотни тысяч. Многие годы в Малом Тростенце и Благовщине, всего в 10 километрах от Минска, где располагался четвертый по величине в Европе нацистский лагерь смерти, нет достойного мемориального комплекса.

Мемориал на месте лагеря смерти в Тростенце. Фото: Антон Суряпин

 

Во время Второй мировой здесь были уничтожены более 200 тысяч людей со всей Европы – но до сих пор здесь нет возможности узнать об истории этого и похожих лагерей, нет шанса помянуть своих родственников, найдя в списке их имена.

Годами жители других стран борются за то, чтобы это случилось. Собирают деньги, ведут поисковые работы, пишут письма, приезжают в Беларусь, чтобы пройтись среди деревьев и повесить на одном из них табличку с именем своих предков.

Беларусы молчат. Или устраивают парады. Или театрализованные выступления у стен Брестской крепости в ночь, когда началась война. Говорят, так мы должны помнить, так мы должны понимать, так должны скорбеть.

Но эта память – как забытье. Память, в которой нет места человеку, его имени, его истории, его судьбе. В которой погибших не похоронили, не оплакали, а превратили в цифру – и чем больше, тем страшнее и героичнее.

Ежегодно в Минск приезжают делегации родственников австрийских евреев, вывезенных в Беларусь в 1941-1942 годах. Все эти люди (более 12 тысяч человек), нашли своей последний приют в урочище Благовщина, части лагеря смерти Тростенец.

Австрийское общественное объединение «Всегда помнить Тростенец» из года в год привозит в Беларусь тех, чьи семейные истории навеки связаны с нашей землей. Благодаря работе австрийцев вернулись из забытья более 10 тысяч имен их замученных и убитых соотечественников.

И, каждый раз приезжая к нам, родственники депортированных увековечивают имена своих погибших табличками на деревьях. У их родных нет могил, но австрийцы верят, что когда-нибудь их стихийное «кладбище», станет настоящим мемориалом, на котором найдется место всем 12 тысячам имен.

Фото жертвы лагеря смерти Тростенец в урочище Благовщина. Фото: Антон Суряпин

 

В прошлом году приехала в Минск и молодая скрипачка из Нидерландов Айол Курцбауэр. Приехала, чтобы вспомнить свою прабабушку – 47-летнюю Софи Курцбауэр и ее четверых детей – 14-летнюю Рут, 13-летнего Йозефа, 11-летнего Эриха и 10-летнюю Соню.

Ее дедушка, старший сын Софи, не смог спасти семью. Всех их забрали сначала в Венское гетто, а затем посадили в поезд и депортировали в Малый Тростенец.

«Они лишились своей свободы. Их доставили на поезде с тысячей других, их недельное путешествие заканчивалось на местах убийства за пределами Минска. Их право и шанс жить были отняты у них, потому что кто-то решил, что они – нелюди. Их единственным преступлением было то, что они существовали, – написала после поездки в Минск Айол. – Надеюсь, однажды мы будем жить в мире, где никто не должен будет вспоминать своих близких, которые из-за дискриминации лишены возможности жить».

Таблички с именами жертв лагеря смерти Тростенец в урочище Благовщина. Фото: Антон Суряпин

 

Дорогая Айол, надеюсь, мы будем жить в стране, которая, наконец, закончит эту войну, и похоронит своих усопших, вспомнив их поименно. Каждого, по имени, по возрасту, по профессии, по тому месту, где он жил, по той истории его жизни, которая прервалась. Каждого. Как сделали это вы.

Надеюсь, моя страна выйдет из беспамятства и по-настоящему поддержит тех, кто еще жив. Не подачками в виде дешевого мыла и перловки, не желанием забрать у них последние, потому что какой-то еврейский фонд имел неосторожность им помогать, а достойной благодарностью, человеческими условиями жизни, вниманием, заботой и бесконечной любовью к этим уходящим от нас старикам.

Надеюсь, моя страна поймет, что устраивать шоу на костях, греметь оружием и закупать новые истребители в то время, когда в домах престарелых не хватает памперсов для лежачих ветеранов – это мерзко, это бесчеловечно, этому нет и не может быть оправданий.

Надеюсь, мы все, наконец, вынырнем из этого моря беспамятства. И построим мемориал в Тростенце, и он не станет безликим набором бетона и гранита, а станет говорить с нами и нашими детьми на языках тех, кто погиб в этой земле.

И расскажет нам о том, что война – это не геройство и парады. Война – это всегда боль, и всегда страх, и всегда смерть.

Такой мемориал в память «о своих» уже предложили построить и профинансировать австрийцы. Власти Беларуси над этим предложением все еще думают. Мол, как можно допустить, чтобы в урочище Благовщина звучали только имена европейских евреев – а где же наши? И это вопрос ко всем нам – где? Где наши имена?

Читайте дальше:

Дети, заигравшиеся в войнушку. Кто хочет «это повторить»

Никогда снова! Почему я не «праздную» 9 мая

Лживые символы Победы: георгиевская ленточка, красно-зеленые «цветы» и «линия Сталина»

«Была война, и было страшно»

Комментировать