Жизнь

Башня из слоновой кости. Как оживить «живую» историю

В Беларуси работает Архив устной истории. В нем собираются воспоминания участников и свидетелей различных событий. При этом историки говорят, что результатами их работы никто не пользуется. «Журнал» сходил на дискуссию в рамках Недели беларусского мышления, чтобы разобраться, почему.

Устная история, «практика научно организованной устной информации участников или очевидцев событий, зафиксированной специалистами», вошла в научный дискурс сравнительно недавно.

В США ее концепт стал популярен в 1940-е благодаря деятельности эксцентричного журналиста Джо Гуда. Он стал настоящей культурной легендой страны, неоднократно заявляя о работе над «самой длинной книгой в мире» – энциклопедическим трудом под названием «Устная история современного мира». На страницах будущей летописи Гуд собирался представить дословно записанные интервью самых разных людей, рассказывающих о перипетиях своих судеб.

Несмотря на мастерский пиар и реальную публикацию нескольких фрагментов книги, «монолит» так и не увидел свет. Зато, по иронии, история самого Гуда послужила сюжетом для книги о его жизни «Секрет Джо Гуда». Ее автор Джозеф Митчелл на весь свет заявил, что «устной истории» никогда на самом деле не существовало.

Несмотря на такое неоднозначное прошлое «устной истории», сегодня методом сбора и систематизации воспоминаний очевидцев того или иного исторического периода или события пользуются во многих университетах и исследовательских центрах мира. Центры, активно применяющие этот метод, есть в Ирландии (например, Бюро военной истории с более 1700 интервью с ветеранами Первой мировой войны), Британии (проект «Век говорит», в рамках которого в 1998-1999 местные радиостанции BBC записали 640 тридцатиминутных документальный передач на основе метода «устных историй»), США (Центр устной истории при Колумбийском университете) и в ряде стран Европы.

Отличный пример успешно и масштабно реализованной работы с устными историями – творчество Нобелевской лауреатки Светланы Алексиевич, десятилетиями собирающей материалы для своих книг в беседах с очевидцами событий Второй мировой войны, чернобыльской катастрофы, войны в Афганистане и других.

С весны 2011 года существует «Беларусский архив устной истории». Координатор проекта, историк Ирина Кашталян называет его уникальным: это первое в Беларуси online-хранилище воспоминаний. Сейчас в коллекции – более тысячи воспоминаний на самые разные травматические для беларусов темы: от голодомора и событий 1939 года до историй о жизни известных минчан.

Несмотря на растущую популярность метода, в Беларуси «устный архив» сталкивается с серьезными проблемами.

«Журнал» также рекомендует:

  

Первая – консервативно настроенное историческое сообщество к методу до сих пор относится насторожено. «Устные архивисты» же называют подходы беларусской гуманитаристики «закостенелыми» и говорят, что их метод, пусть и субъективный по сути, является важным источником сохранения информации для будущих поколений. Долгосрочную пользу такого подхода сегодня оценить сложно. Но именно рассказы «из первых уст» позволяют извлечь «фактуру» исторических событий, иллюстрировать их реальными судьбами, вплетая в историческую ткань персонаж «маленького человека», считают «архивисты».

Но главная «беда» – архив фактически не востребован. Архив собирается – но на деле им практически никто не пользуется. Со стороны общества отсутствует «запрос» на такую работу, интерес к накопленным материалами очень низкий. Тысячи кропотливо собранных и систематизированных воспоминаний не выходят в широкое научное и общественное поле, а остаются в недрах онлайн-хранилища проекта.

В чем причины такой ситуации? Сами историки винят «слабость междисциплинарных связей» и «низкий уровень критического мышления». Отмечают они и травматичность недавней истории для многих людей, которые избегают рассказов о своих личных переживаниях опыта исторических потрясений.

 

Участники круглого стола «Устная история как новый способ осмысления прошлого и исторического мышления», 20 сентября 2016 года. Фото: ЕвроБеларусь

 

Но на вопрос из зала «а что вы делаете, чтобы выйти из тени, найти новых молодых исследователей, представить результаты своего труда «потребителю», историки разобиделись. Их ответы были выдержаны в олдскульном стиле: мол, «история не продается» и «наше дело собрать – кому нужно, сам нас найдет».

Проблемы есть, но стоит ли запираться в «башню из слоновой кости» и ждать, пока общество как-то само собой «оценит» хорошее и важное дело?

Одна из участниц презентации принесла журнал на немецком языке, где опубликована ее статья с использованием материалом устного архива (хотя она сама призналась, что немецкого не понимает). Ее коллега долго рассказывала о своей интересной монографии, опубликованной… на английском.

Стоит ли ожидать «запроса» от беларусского общества на работу, которая по факту оказывается больше ориентированной на западную аудиторию, нежели на то самое «общество», от которого «запроса» ожидают?

Можно ждать этого интереса – а можно его провоцировать, выводя результаты исследований в «большой мир». От модальности «может быть когда-нибудь» веет пессимизмом и сожалением по поводу недостаточной заинтересованности государства и общества в работе историков-энтузиастов.

Между тем, сегодня в Беларуси растет интерес к истории, этнографии и народной культуре: в моде возвращение к корням. На Венецианском биеннале впервые Беларусь была представлена именно проектом архивного характера; коллекции «устных историй» Алексиевич признаны литературным сообществом на мировом уровне; в Березинском национальном биосферном заповеднике строится музей мифологии; перепевы народных «спеваў» от Руси собирают полные залы.

Эти и другие примеры показывают: есть в обществе и интерес, и запрос. Достаточно задуматься о том, какими способами его можно использовать для «оживления» устной истории. Возможно, именно тогда этот метод действительно станет тем самым «новым» способом, который поможет беларусам вдумчиво осмыслять свое прошлое.