За следующие три года в Минске снесут больше тысячи частных домов, после – ещё почти три тысячи. Что ждет частный сектор беларусской столицы? Разбираемся
Представьте себе: ресторан, который большую часть своей прибыли отдает на городские инициативы. Рассказываем, как работает классный социальный бизнес в Украине, почему не нужно красть идеи и зачем в кафе радиорубка. Возможно ли такое в Беларуси? Хороший вопрос!
В конце 2017 года в Гродно вышла книга культурного антрополога Степана Стурейко «Беспокойные камни. 9 эссе для нового понимания архитектурного наследия». Автор предлагает в ней новое видение охраны и реставрации, рассматривает беларусский ситуацию в широком международном контексте и предлагает выводы, которые могут показаться неожиданными.
Любой город – это карта. Сеть улиц с ядрами площадей, вдоль и внутри которых жители взаимодействуют друг с другом и с элементами инфраструктуры. Неравнодушные к будущему люди способны объединиться и самостоятельно формировать свое видение завтрашнего дня. Создавая карты и фиксируя на них реалии, можно начинать строить и завтрашний день – в городе, в котором однажды будет приятно проснуться
В Минске сорок лет безуспешно пытались построить Центральную площадь. На ней был памятник Сталину, ее пытались «развернуть к реке» и «привязать к театру», а в итоге построили «саркофаг» и назвали Октябрьской. Почему столица Беларуси осталась без «сердца» и как это влияет на городскую жизнь? Ольга Бубич искала ответы на лекции Дмитрия Задорина
Кто и зачем организует площадки для публичного активизма и совместной деятельности. Разбираемся
Охватившая после распада СССР Витебск тяга к восстановлению разрушенных церквей воистину уникальна для Беларуси и является любопытным феноменом. Восстановленные витебские храмы – вовсе не памятники. Описывать и анализировать их необходимо совершенно с другой – социологической – точки зрения. Тогда Витебск из города с новоделами превращается в портал, подключающий нас к планетарной дискуссии о смыслах и перспективах всей индустрии наследия
Генпланы гарадоў Беларусі яднае абсалютная непрадуманасць жылой прасторы і тыповая забудова, якая не ўлічвае мясцовых культурных, тапаграфічных і іншых асаблівасцяў. Паспрабуем разабрацца, чаму ў Беларусі сёння будуюць так, як 20 ці 40 гадоў таму, і чаму большасць гарадоў і рэгіянальных цэнтраў выглядаюць аднолькава ў сваім развіцці
Давайце ўявім такую карціну: усе менчукі ад сёння сартуюць смецце і выкідаюць яго ў спецыяльныя сметніцы: сюды бутэлькі, туды бытавую тэхніку. Гараджане ходзяць у крамы з экаторбамі і набываюць тавары ў экалагічнай упакоўцы. Свае спраўныя старыя рэчы людзі аддаюць іншым і ўдумліва ставяцца да набыцця новых. Ці зменіцца сітуацыя са смеццем карэнным чынам? Пакуль, на жаль, не.
Минск потребляет каждый день 687 тысяч кубометров воды. Лишь чуть более половины из них поступает из артезианских источников. Хороша ли минская вода? И что должен сделать город, чтобы улучшить ее качество?
Именно такими словами один из чиновников охарактеризовал общественное обсуждение генерального плана Минска, проходившее осенью 2015 года.
Сучасны свет праходзіць перыяд фундаментальных зменаў: ад індустрыялізацыі да пост-індустрыялізацыі, ад лакальных зменаў да глабальнага ўплыву. Гарадская прастора больш не належыць архітэктару ці ўрбаністу, але з’яўляецца складаным механізмам з вялікай колькасцю лакальных і міжнародных актараў.