Арт

Три причины не замечать Нобелевскую премию по литературе

1520 Павел Абрамович

В четверг, 8 октября, в Стокгольме Нобелевский комитет назовет имя лауреата премии в номинации «Литература». «Журнал» приводит веские доводы, по которым эта номинация не заслуживает внимания читательского сообщества, в том числе беларусов.

Причина первая: «правила игры» Нобелевского комитета по литературе непрозрачны и неясны

Оценка творчества того или иного лауреата премии, которая дается комитетом, размыта, вследствие чего не понятно, почему именно этот писатель именно из этой страны именно в этом году стал победителем.

В своей работе комитет всецело подчиняется воле основателя премии Альфреда Нобеля. Как известно, изобретатель динамита, которого в свое время называли «миллионером на крови» и «торговцем смертью», завещал свое состояние на награды за важнейшие достижения в физике, химии, медицине, литературе и за вклад в укрепление мира.

В завещании скрыта своеобразная ловушка: Нобель не установил четких критериев, исходя из которых должна вручаться премия по литературе. Сказано лишь, что премию следует присуждать «за наиболее значительное литературное произведение, отражающее человеческие идеалы».

В результате и сам комитет стал придерживаться той же словесной витиеватости при награждении литераторов. Так, Генрику Сенкевичу премию вручили за «выдающиеся заслуги в области эпоса», Уильяму Йейтсу — «за вдохновенное поэтическое творчество, передающее в высокохудожественной форме национальный дух», Камило Села — «за выразительную и мощную прозу, которая сочувственно и трогательно описывает человеческие слабости».

Взяв в руки общий список награжденных, убеждаешься: эти и другие размытые формулировки можно перетасовать, перераспределить по-новому между лауреатами — и никто бы не заметил подмены. Да, литература — тонкая материя и говорить о ней чрезвычайно сложно, но каждый из писателей–лауреатов премии уникален, труд каждого из них можно было бы оценить гораздо содержательнее, точнее.

Нобелевская премия по литературе, равно как и все остальные — дело публичное. Казалось бы, через некоторое время после вручения премии комитет мог бы опубликовать хотя бы часть материалов своих заседаний, из которых становилось бы ясно, как проходило голосование. Ан, нет: мнения членов Комитета держатся в строжайшем секрете на протяжении 50 (!) лет. Эта атмосфера таинственности, равно как и неопределенность идейно-эстетических критериев, предъявляемых к творчеству номинантов, подрывает доверие к деятельности комитета и его решениям.

Кроме того, исходя из завещания, комитет не обязан привлекать читательское сообщество к обсуждению кандидатур. Все решают в одностороннем порядке представители Шведской королевской академии наук, Каролинского института и Шведской академии. Вот почему за 114 лет работы комитет ни разу даже косвенным образом не учел предпочтения тех, для кого, собственно, и создается литература.

Другие литературные премии определяют ясные правила работы жюри, прилагают усилия к тому, чтобы создать вокруг премии открытую, добродушную атмосферу, вовлечь читателей в процесс выбора и получить от них обратную связь.

Причина вторая: премия не является «зеркалом» современной мировой литературы

Нобелевская премия по литературе уже давно утратила свое значение и в сущности даже не влияет на творчество самого лауреата премии. Эта причина во многом обусловлена наличием первой.

Спустя годы после первых номинаций стало абсолютно понятно, что комитет вовсе не намерен учитывать текущий литературный процесс, а твердо решил награждать за, так скажем, общий вклад того или иного писателя в мировую литературу. Неудивительно, что премия вручается преимущественно старикам (исключение было сделано лишь для Редьярда Киплинга: он получил премию в 42 года). К примеру, средний возраст пятерых лауреатов премии, получивших ее в 2010–2014 годах, составляет 72 года.

В этой связи примечательна история одной из лауреатов Нобелевской премии по литературе — английской писательницы Дорис Лессинг, которой в момент награждения было 88 лет. Журналисты, прознавшие про вручение Лессинг премии, налетели на старушку, когда она возвращалась из магазина с покупками. «Не знаю я ни про какую премию — отвяжитесь вы от меня!» — раздраженно бросила Лессинг и захлопнула дверь перед носом репортеров. В результате первые поздравления вместо писательницы принимал по телефону ее литературный агент Джонатан Клоуз.

Позже писательница поведала, что премия превратила ее жизнь в настоящий кошмар. «Все, чем я занимаюсь сейчас — это раздача интервью и позирование перед фотографами», — призналась романистка. По словам писательницы, почти все премиальные она потратила на своих детей, внуков и прочих ближних и дальних родственников.

Вручать писателям Нобелевскую премию на исходе их жизни и карьеры — большая ошибка (упомянутая Лессинг умерла в 2013-м). Награда нужна писателям не в преклонном возрасте, а в молодости, когда деньги и слава могут послужить мощным локомотивом для их творчества, помочь сосредоточиться на занятиях литературой, повлиять на всю дальнейшую судьбу.

Вручение премии за пожизненный вклад писателя в развитие мировой литературы лишает молодых творцов надежды когда-либо ее заслужить, порождает в их душах скепсис и недоверие. Современную мировую литературу создают не только пожилые писатели. Вдобавок, большинство литературных старцев явно или тайно признают, что свои лучшие книги они написали именно в молодости. Тот прискорбный факт, что премию получают весьма пожилые люди, отвращает от премии читателей, которые любят творчество своих современников, чей возраст составляет 40–50 лет.

Вот и получается, что с «возрастной» точки зрения у 83-летнего Умберто Эко шанс получить премию гораздо выше, чем у 66-летнего «юнца» Харуки Мураками.

Причина третья: Нобелевская премия никогда не вручалась выдающимся беларусским писателям

Беларусская литература, подарившая миру множество выдающихся имен (так, Владимира Короткевича переводили на испанский и вьетнамский языки), является примером того, что национальное искусство может развиваться и без зарубежных премий. Но до чего обидно, что комитет в свое время не отметил творческие заслуги Василя Быкова — величайшего писателя нашей современности, «последнего европейского писателя-экзистенциалиста», как называют его литературные критики.

Неужели мало сделал для всемирной литературы другой наш замечательный творец — поэт Рыгор Бородулин, умерший в 2014 году? Помимо великолепных стихов о Родине и отчем доме, он перевел на беларусский язык «Слово о полку Игореве», книги Федерико Гарсиа Лорки, Габриэлы Мистраль, Кароля Войтылы, Омара Хайяма, произведения Шекспира, Байрона, Неруды, Мицкевича, Есенина и многих других.

Вот уже второе столетие белорусская литература словно не существует для комитета. Словно не было у нас никогда Янки Купалы и Якуба Коласа, Максима Горецкого и Кузьмы Черного, Кондрата Крапивы и Андрея Макаенка, Ивана Мележа и Алеся Адамовича…

Как будто мало с нас того, что власти страны в упор не замечают выдающихся беларусских писателей, классиков и современников! И если они, прославленные в веках, не удостоились премии, то разве обратит комитет свой мудрый взор на кого-нибудь из ныне живущих беларусских писателей?

«Конечно, обратит!» — смело и весело утверждают букмекеры, которые ставят 5 к 1 на Светлану Алексиевич. Ее книги хорошо известны в Беларуси и за ее пределами, переведены на многие языки мира. К примеру, в Германии, где общество хочет навсегда обезопасить себя от ядерной энергетики, ее «Чернобыльская молитва» стала своеобразным манифестом, постоянно переиздается. Писательница давно живет в Беларуси, хотя злые языки продолжают утверждать, что «она где-то в эмиграции».

Да, Алексиевич не первый год входит в первую десятку претендентов на Нобелевскую премию по литературе, из которой, как правило, выбирается лауреат. Но понаблюдав долгое время за действиями «комитетчиков», осмелюсь предположить, что премию в этом году получит сирийский поэт Адонис (букмекеры ставят на него 20 к 1).

Дело в том, что комитет состоит сплошь из «левых». Они все «идейные», весьма увлечены геополитикой и борьбой с «сильными мира сего». Известен случай, когда аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес пожал руку диктатору Аугусто Пиночету и в результате навсегда утратил возможность получить Нобелевскую премию по литературе (Борхес номинировался в 1970-м, но награда тогда ушла по идеологическим соображениям к Солженицыну). Так вот в Сирии сейчас война, и через вручение премии Адонису, который сидел в тюрьме за политическую деятельность, комитет может обратить внимание мировой общественности на неутешительное положение дел в этой стране. К тому же Адонису 85 лет — наилучший возраст, чтобы стать лауреатом!

Впрочем, любые прогнозы относительно вручения «нобелевки» всегда были гаданием на кофейной гуще, средством искусственно подогреть интерес к литературе. Лично я читаю книги запоем всю свою сознательную жизнь, и эта премия и ее лауреаты никогда не служили мне путеводной звездой в бескрайней книжной вселенной.

Комментировать