Арт

«Семья – это табуретка». Страхи, скука и дети «Роднага склону»

689 Ольга Бубич

Фото из проекта Dailies. Автор: Tanya Zommer

 

Что такое семья? Эмоции, тревоги и страхи, вызванные феноменом, чей безусловно «светлый» статус в нашей культуре не принято ставить под сомнение, исследуют 14 проектов от авторов из пяти стран. Они представлены на выставке «Родны склон» в Национальном центре современных искусств.

Кодекс Республики Беларусь о браке и семье определяет последнюю как «естественную и основную ячейку общества» и как «объединение лиц, связанных между собой моральной и материальной общностью и поддержкой, ведением общего хозяйства, правами и обязанностями, вытекающими из брака, близкого родства и усыновления».

Визуальный ряд, выстроенный кураторами Диной Данилович и Аленой Протасевич по главам залов-комнат бывших мастерских Савицкого, намекает: за четкой дефиницией скрывается гораздо более сложная и неоднозначная реальность.

На афише выставки «Родны склон» – фотография из серии Ольги Савич «FRAUTEST»: четыре экспресс-теста на беременность с двумя полосками на последнем. Это символ не только потенциального появления новой жизни, но и, если вспомнить беларусские реалии, – той самой новой «ячейки общества».

Беременность в Беларуси находится в тройке главных мотивов вступления в брак (данные опросов Центра социологии и социальной сферы Института социологии Национальной академии наук). Поэтому такое визуальное решение видится изящным концептуальным стартом: с синей полоски в сантиметр длиной начинается многое.

Афиша выставки «Родны склон» в холле НСЦИ. Фото: Ольга Бубич

 

В той же «главе» о беременности – еще две истории: «Тихие дни» Юрия Салабая и «Вторая половина» Максима Шведа. В обоих – эмоциональные размышления по поводу непривычного статуса родителя, перемен, перекраивающих ход будней. Быт Салабая – аккуратный «забор» черно-белых кадров с перебивками цвета – карандашными детскими каракулями «на полях». Цвет и новый мир Шведа – стена хаоса домашнего архива молодой семьи после рождения дочери.

Формально цвет всех трех проектов хорошо перекликаются друг с другом в общем пространстве экспозиции, но смысловая нагрузка в каждом случае разная. У Ольги Савич красный фон экспресс-тестов – одновременно торжественный и тревожный. У Максима Шведа пестрота символизирует пролетевшее, словно карусель, время. А цвет Юрия Салабая – осторожные «вкрапления», следы абсолютного нового в привычное повседневное. Возможное объяснение ассоциаций новорожденного с цветом – непременный радикальный слом уклада жизни новоиспеченных родителей. Какие именно эмоции и поступки вызовет появление младенца – история каждой конкретной пары. Но она точно не останется прежней.

Серия «Тихие дни» Юрия Салабая (Львов, Украина, 2014) на выставке «Родны склон». Фото: Ольга Бубич

 

Следующий зал «Родительного падежа» предлагает посмотреть на семью в связке с понятием «пространство» – в его самом буквальном значении. У Оксаны Вениаминовой в «LEFTOVER» это пространство, отведенное в домах семейным реликвиям. В галерее ее проекта, организованного в виде вертикальных диптихов, – хрустальные конфетницы и вазы, овальные зеркала и пальто с бобровым воротником, обои в цветочек и рога-вешалки.

Все они не только формально занимают место в сервантах и углах квартир, унаследованных от поколений, родившихся в СССР. «Остатки» пока еще крепятся цепкими корнями и в памяти: человека, рода и целой страны. И им действительно есть, что рассказать о людях и о мире, который постепенно уходит в прошлое: публика всматривается, читает, вспоминает…

Пространство в творчестве чешского фотографа Диты Пепе «работает» в другой парадигме. В проекте «Автопортреты с мужчинами» она исследует его социокультурный, «внутрисемейный», компонент. Примеряя образы женщин из самых разных слоев общества, фотограф воссоздает гендерные стереотипы в позирующих, будто бы в снимках «на память», портретах пар (а иногда и их ребенка). Результат – узнаваемые и порой очень ироничные клише, выходящие за рамки критики только лишь чешского общества, яркий театр с тщательно подобранными для передачи образов супругов деталями одежды и интерьера.

Фото из серии «Автопортреты с мужчинами». Автор: Дита Пепе

 

При этом в квадратиках (авто)портретов Диты психологическое и визуальное «пространства» членов семьи предстают равными. Рассматривая фотографии и отталкиваясь от маскарада Пепе, любопытно строить предположения для каждой из них.

Проекты Андрея Анро и Василисы Поляниной, беларусских художников, прибегающих в творчестве в том числе и к жанру фотографии, исследуют бессознательный компонент семьи. Оба работают с домашним архивом, пропуская его через сегодняшнее, авторское, видение.

Василиса, рефлексируя трагедию ухода бабушки Ларисы, впускает ее старые снимки в свои портретные наброски, разные временные пласты синтезирует в инсталляциях «Роднага склона» и Андрей. В проекте «Общество счастливой смерти» недавние изображения перемежаются со старыми, пожелтевшими от времени и прячущимися под обрезанными косами, из советских сервантов в пространство зала выходят настоящие фарфоровые фигурки и сельские ковры, слегка рассеянно рассматривающие, вместе с портретами родственников художника, удивленных зрителей.

Инсталляция «Общество счастливой смерти» Андрея Арно. Фото: Ольга Бубич

 

Архетипические символы в проектах Анро и Поляниной обращаются к коллективному бессознательному. Частью мистического ритуала выглядит инсталляция художницы с детским портретом и подвешенным над ним на нитке кольцом, фактически занимающим позицию кулона для гипнотического сеанса. Мощный языческий символ круга в этой работе присутствует дважды: в форме самого кольца и подсвеченного проектором лица ребенка. Интерпретации могут восходить к символике женского начала, материнства, а также продолжения рода – буквально маячащего негласным бременем будущей ответственности перед девочкой на снимке.

Самый яркий символ в проекте Андрея Анро – отрезанные волосы в инсталляции с архивом, расположенной напротив узнаваемого «иконостаса» любого деревенского дома: ковра с фотографиями родственников на нем.

Этнографы, в частности Ирина Мазюк в глоссарии к книге «Паганства» Андрея Ленкевича, определяют волосы как языческий символ жизненной силы человека, с которым традиционно связано много важных ритуалов: от свадеб до ворожбы и аграрной магии. У Анро волосы выглядят аллюзией на уход из жизни – в описании проекта художник рассказывает об отношении своей бабушки Лены к загробному миру и ее страстному желанию «быстрой счастливой смерти». Волосы со снимками тех, кому они когда-то принадлежали, – метафора почивших, ждущих в вечности, родственниц, которые оставили после себя косы и пожелтевшие карточки.

Инсталляция «Лариса» Василисы Поляниной. Фото: Ольга Бубич

 

Важное место на выставке занимает проект Тани Зоммер «Dailies». Слайдшоу за кумачовой бархатной шторой является закольцованным дневником бездетной пары средних лет, ожидающих ребенка от суррогатной матери. Фокус серии – на сути союза двух людей: неважно, есть в нем дети или нет. Как ни крути, рутина – это скучно и сложно, даже если рядом партнер, понимающий без слов. Смысл стоит искать в самом себе, и брачный союз – не автоматический быстрорастворимый ответ на все «зачем?»

Размышления с оптимизмом подхватывает коллекция историй крепких браков – портреты и тексты Татьяны Ткачевой, предлагающей еще одно определение семьи. «Семья – это табуретка», – суммирует фотограф. Тани Зоммер, пожалуй, могла бы тоже предложить похожую интерпретацию – в описании на сайте читаешь что-то про типичное утро. Там и будильник, и завтрак с йогуртом и черным чаем, и риск опоздать на работу.

Многосоставной нарратив выставки заканчивается медитативным, неспешным проектом Зоммер. В ее серии условное, общее, и автобиографическое сливаются в единый сплав, который примерить на себя не так странно или наигранно оптимистично/трагично, как другие проекты. Именно поэтому «Dailies», на мой взгляд, резонирует больше всего. Среди 14 разных взглядов на суть семьи и брака и определений, предлагаемых беларусскими и зарубежными авторами, простые сценарии этого фотографа больше всего похожи на реальность.

Семья – это предложение с большим количеством запятых. И место там найдется и для табуретки, и для каракуль цветными карандашами, и для боязни материнства и небоязни смерти.

Выставка «Родны склон» продолжится в Национальном центре современных искусств до 30 марта.

Читайте дальше:

Прощай, жертвенный борщ! Что стало с любовью и браком в 21 веке

«Женщина – не обслуживающий персонал для ребенка. Ей нужно личное время»

Комментировать