Жизнь

Про Лесю, женщину-войну и украинское гражданство

Незнакомая женщина любезно толкнула локтём Лесю, достала наушник из уха и попросила её же бутылку воды. Жена военного, подумала подруга и не ошиблась.

– Девушка, дайте воды, таблетку запить. Обезболивающее. У меня диск металлический в позвоночнике. Я, знаете, когда перенервничаю, то спина раскалывается.

Леся, хоть и была в прошлом кришнаиткой и веровала в передачу кармы через единую посуду с водой, оттолкнула свои забабоны. Не тот случай.

– Может, вам циннаризина?

– Нет, нет, я всегда знаю, что мне нужно. Не то, что сын.

– А что с ним?

– Сегодня на суде была. Разводится он. Алёшка, внук мой, 10 лет, сегодня на суде так и не смог сказать, что с матерью не хочет оставаться. Я его к себе сейчас забрала, собаку купила. А то мать не разрешала. Он же аллергик. Сволочь, а не женщина. А внук так хотел собаку, вот мы и раскошелились.

– А с матерью его что не так?

– Шлюха она. Ой… Беда какая. И вроде же всё правильно делали, и квартиру подарили за два дня до свадьбы, чтобы не досталась этой… Лене. И кредит на новый дом, хоть и на сына оформлен, я сама выплачивала. У меня вся документация есть. Чтобы ничего она не получила. И тут внуку 10 лет, его даже судья не спросила, с кем он хочет остаться. Теперь сыну алименты ещё платить.

– А что, Лена – мать плохая?  

– Да я же говорю, шлюха она. Уже два аборта делала не от моего сына. И мне даже осмелилась звонить, уверяла, что это общий ребенок с сыном. Но мне ли не знать? Я же мать, я всё чувствую.

– Вы уверены?

– Как пить дать. Она просто знала, что он один в семье, что ему всё достанется. Караулила его, он и сдался. А вся эта любовь, знаете ли, это фантики от конфеты. Начинку можно определить и не попробовав. А я сразу раскусила. Я из Мозыря сама, я знаю, на что люди способны.

– А Лена без рода и без племени? Родителей нет, и вот так вот хотела ваше имущество, что за нелюбимого вышла?

– Да она тоже из семьи военных. И не дура, естественно. Физмат закончила. Работает. Но ей же все эти маникюры, прически, подружки. Лучшая жизнь, понимаешь, нужна.

– Так она за сыном своим не смотрела? Почему внуку нужно остаться именно с отцом?

– Он же мелкий родился. Весь в мать. Пока на теннис не отдали, совсем худым был. А сейчас мой сын возит его, сам платит.

Леся не понимала, за что Вселенная подарила ей этот диалог, но слушала и ужасалась. По рассказу она узнала, что женщина уже пережила своего первого мужа военного, теперь в браке с 85-летним бизнесменом. Который, собственно, все эти крупные покупки оплачивает. Со слов собеседницы, вышла она замуж по любви.

Лесю ужасала ситуация, в которой свекровь с самого начала не приняла невестку, и по сути весь брак строила какие-то козни. Постоянно напоминая о деньгах, имуществе и о том, что невестка совсем не пара её сыну.

Из разговора стало понятно, что и сын её – тряпка, не способный самостоятельно принимать решения. Как минимум, не сумевший защитить от мамаши свою женщину. Важно ли было, что Лена ходит на лево? Да как-то не очень. Для Леси. Но кто же захочет спать с тряпкой? На время даже показалось, что невестку просто с первого дня вынуждали уйти из семьи, а теперь возятся с материальными благами. Подруге хотелось встать и убежать, но женщина продолжала бесплатный сеанс судьбоносных излияний.

– Мы сейчас племянника из Украины забрали, живём, как в коммуналке. Нас четверо в трёхкомнатной квартире. Чтобы не забрали на мобилизацию. Это же какой кошмар, посылать ребенка на войну. И ради чего? Ради страны?

– Так вы же бывшая жена военного, разве не так надо поступать? Вы же его пенсию получаете. За что её выплачивают, если не за патриотизм, проявленный во время службы?

– Ой, деточка, о чем вы! Вот когда мы ещё в Польше с первым мужем жили, так можно было рассуждать о родине. А когда на войну детей посылают – это же страшно. Племянник и документы подал, чтобы гражданства лишили украинского. А решения то в Киеве принимают. А что они там решат, эти националисты? Если бы старый какой был, так, может, и сразу бы отказали в гражданстве. А молодые им, понимаешь, нужны. Куда мир катится? Вот и ждём-кукуем уже третий месяц. А ответа все нет.

– Так оформили бы беженство и делов-то.

– Что вы, какое беженство? Мы не бедные люди, можем сами выбирать, где жить и работать, по-нормальному. А что люди скажут?

– Люди могут сказать, что если сбегаешь из страны, то ты – беженец. Кто ещё может отказаться от гражданства, когда в твоей стране война?

– Наша страна Советский Союз, который развалили. А всё остальное – это бизнес.

Леся снова отвлеклась на размышления. В своем широком круге интеллигенции она немного комплексовала, что не знала «нормальных людей». Она была наслышанной о «вековой народной мудрости», поэтому ей всегда представлялись этакие «сверх-человеки» от сохи, которые могли объяснить просто и доступно каждый из своих поступков.

Но тут была какая-то страшная околесица. Это был самый настоящий пример побега от реальности. Лелеять воспоминания о Союзе, которого давным-давно нет. Быть вдовой военного и получать его пенсию – и иметь такое представление о воинском долге. Выдавать себя за приличного человека – и с самого начала разрушать брак своего сына.

В голове крутились вопросы. Как? Как так можно поступать? Человек-война, человек-разрушение сейчас оперирует понятиями «достоинство», «приличие», «нормальность», но сама так далека от реальных значений этих слов.

Леся встала с кресла торгового центра, пожелала женщине здоровья и оставила ей бутылку воды: «Пускай у вас останется. Вам нужнее».

Уходя, она поблагодарила Вселенную за этот разговор и возможность поменять в карме этой женщины хоть что-то. Просто с помощью воды. Леся в это верила. Очень. А что еще оставалось? На носу были международные переговоры в Минске.

И так хочется, чтобы люди-война и люди-разрушение наконец одумались.