Арт

Премия Гедройца: как это (не) работает

Павел Антипов – писатель, участник оргкомитета премии Гедройца с 2012 по 2016 год. Фото: Татьяна Ткачева

 

Колумнисты разочарованы. Эксперты в замешательстве. Опять всё плохо. Всё не так. Снова приходится констатировать:

1. Премия Гедройца не популяризирует беларусскую литературу, потому что в книжных магазинах не появляются книги лауреатов.

2. Премия Гедройца не поддерживает беларусских писателей, потому что после победы к ним не выстраивается очередь из издателей.

3. Премия Гедройца не влияет на качество литературы, потому что книг-номинантов становится с каждым годом всё меньше.

4. Премия Гедройца не увеличивает серьёзную медийную поддержку литературы, а сетевой хайп, как говорится, не в счёт.

Всё это верно, спорить не приходится. Ведь:

1. Специалисты книжных магазинов, отвечающие за ассортимент, и менеджеры по продажам от «Белкниги» (затаривает почти все книжные) – большие профессионалы своего дела. Они следят за актуальной литературой. Они стараются не пропустить ничего нового и важного. Они-то знают: премия Гедройца — это просто делёжка польских денег между псевдолитературными кланами. Никакой литературы там нет. Вы не найдёте лауреатов премии в большинстве книжных магазинов, только потому, что эти книги и книгами-то назвать нельзя. В этом всё дело, ага.

2. Государственные издательства не обращаются к лауреатам по той же причине. Книжки-то никудышные. Других, конечно, нет, поэтому государственные издательства занимаются, в основном, переизданиями и безопасной литературой для детей (вы и представить себе не можете насколько меньше за шесть лет Гедройца государственные издательства стали издавать современной прозы). Ну ладно государственные, они какой-то своей жизнью живут, но независимые-то издательства почему не выстраиваются в очередь? Они же вроде как частный бизнес, зарабатывают деньги и являются прибыльными предприятиями, могут без проблем сбыть свой товар и с лёгкостью обогатиться. Или нет? Почему не выстраиваетесь, издательства? Молчат, премии Гедройца не доверяют.

3. Тут как-то два момента смешано: мол, качество не улучшается, даже количество уменьшается.  Хорошая премия, конечно, должна влиять на то, чтобы литература становилась качественнее. Если писатель пишет и знает, что нет вокруг него никаких премий, то ему плевать на качество. Напишу какое-нибудь говно, думает, и так сойдёт. То ли дело, если он сможет претендовать на 5-10 тысяч евро, тогда хочешь-не хочешь задумаешься о качестве. Так оно и работает. А вот как увязать уменьшение количества номинантов с качеством, я, если честно, не знаю. Может, никак?

4. Медийная поддержка премии Гедройца на нуле. Молчит «Совбелка», лжет БТ. Только независимые медиа пишут. Всё. Статьи, онлайны с церемонии, видеотрансляции, эксперты, аналитика, рецензии. Но это не в счёт, как и сетевой хайп.

Всё это так. С этим, как я уже сказал, не поспоришь. Премия Гедройца «не повышает тиражи и гонорары», «не превращет автора в востребованную поп-звезду». Но всё это на ладони.

Гораздо сложнее увидеть, что же делает премия? Как она работает?

Премия Гедройца начинается с призового фонда. Никто бы не обратил внимания ни на какого Гедройца, не будь за ним сначала десять, а потом пять тысяч евро. Да что пять – достаточно и одной. Как показывает опыт Книги года, чтобы о тебе написали «наши» медиа, нужен либо денежный приз, либо… О нет, не будем начинать.

Нужно понимать, что немалая часть нервов и работы организаторов уходит только на то, чтобы каждый год лауреат получил свои несколько тысяч. Организаторы бы с удовольствием потратили эти силы на более эффектную церемонию или переформулирование целей на главной страничке, которые кто-то когда-то левой ногой. Но, поверьте, вам самим важнее деньги. Без денег вы даже не узнаете, хто такі Макс Шчур или, что в этом году жюри выбрало книгу репортажей.

Следующее. Премия Гедройца — это сложный механизм, который настраивается несколько лет. Никто не видит, но за эти шесть лет чётко обособились основатели, организаторы и жюри. Основатели — это те, кто обеспечивает призовой фонд и польскую легенду; организаторы — те, кто разрабатывает, а затем соблюдает правила, устраивает церемонию, обеспечивает работу жюри; жюри — читает и оценивает.

Основатели теперь не пытаются влиять на организаторов, организаторы не влияют на жюри, а жюри, хоть и иногда хочет, но не может повлиять ни на организаторов, ни на основателей. А ведь всё это было в первых выпусках премии. Поэтому выражения, что «поляки дали премию тому» или «организаторы, пользуясь доверием поляков, дали премию этому» — это слова тех, кто не хочет разобраться в том, как это устроено. Ну не хочешь, не надо, чего аналитику-то писать?

Дальше. Жюри Гедройца выбирается так: глава ПЕН-центра (численность организации более 100 человек, избран общим съездом), глава Союза беларусских писателей (численность организации более 400 человек, избран общим съездом) и ещё один литератор, который пользуется у них доверием, формируют жюри из тех, в чьей компетенции они не сомневаются. Это уже какой-то мега-фильтр. Возможно, конечно, что какие-то бездарные самозванцы стали во главе писательских организаций, чтоб развалить беларусскую литературу. Возможно. Но если вы в это верите, то бесполезно что-то советовать организаторам: бросайте следить за премией, читайте то, что продаёт «Белкника», о чём лжет БТ.

Председатель Беларусского союза писателей Борис Петрович. Фото: Татьяна Ткачева

 

Ещё дальше. Организаторы стараются собрать все книги, написанные в строчку, потом жюри решает, что подходит под критерии премии, что не подходит. Это мнение всего жюри. Они решают, подходит ли «книга репортажей» или нет, тут уже никакой поляк и Хаданович им не указ. Лучшая книга выбирается консенсусом. Это значит, что каждый член жюри знает аргументы своих коллег и ответственен за это первое место.

После премии остаётся список всех книг, вышедших за год. И это тоже очень важная часть премии. Если вдруг последующим поколениям что-то не понравится, они могут сами сделать свой выбор. А могут воспользоваться уже готовым.

После всего этого у меня такие вопросы. Если всё это не экспертный выбор, то какой тогда экспертный? Если этот механизм плохой, то какой хороший? Если он не работает, то что тогда работает? Если Макс Шчур не получил свою минуту славы, то кто тогда получил?

Недостатки у премии есть, кто сказал, что нет? Правда, главные недостатки, которые ей приписывают, её недостатками не являются. Премия не развозит книжки по магазинам — ай-яй-яй; премия не заключает издательский договор с писателем — плохо-плохо; премия не заставляет людей читать книги — сами-то люди никак не смогут; премия не мотивирует медиа писать о книгах; а ещё лучше – пусть организаторы премии закажут у СМИ статьи о книгах, да побольше-побольше, ведь это не задача СМИ писать про культуру.

Неловко как-то это говорить, но премия не может заменить собой весь литературный процесс. Премия — это его часть, и если она загнётся до того, как остальные составляющие этого процесса наберут силу, то придётся её придумывать заново. А если не загнётся, то литпроцесс только выиграет. Давайте, остальные части, — подтягивайтесь!

Читайте также:

«А ты не Горват, а я была так рада…». Что не так с премией Гедройца

Осторожно: жестокое видео! Акулы и дельфины на премии Гедройца

«Быў у пана верабейка гаварушчы». Без «плохих» полицаев и «хороших» партизан

Наши первые 500. Список самых важных беларусских книг всех времен