Жизнь

«Он пойдет убивать мамонта, чтобы спасти страну, а не для семьи»

1965 Журнал

Светлана и Владимир Мацкевичи. Фото: Анна Попруга

 

Все знают их как профессионалов и интеллектуалов, методологов, учителей. На публику они обычно рассказывают про свои идеи и проекты – но не о том, как создали семью, как учились принимать друга и как под одной крышей уживаются две амбициозные личности. А еще у них, как и у любой семьи, есть много трогательных личных историй. В День всех влюбленных «Журнал» поговорил о любви с Владимиром и Светланой Мацкевич.

Мы сидим в кабинете Владимира Мацкевича на Падворке – в офисе Летучего университета. Пьем кофе. Пара вспоминает эпизоды своей общей жизни. Время от времени они начинают заразительно смеяться с собственных историй, а иногда и мило и по-семейному спорят:

– С точки зрения обывательского подхода, у нас достаточно странная семья, даже для самих себя. Мы долго притирались. У каждого из нас большой, немного травматичный опыт предыдущих браков, но при этом все абсолютно самостоятельные. Как мне казалось, я много сил вкладывала в семью. Я считала, что женщина, живя с особенным человеком и признавая его гениальность, должна ему подчиняться.

– Ну, вот не надо. Когда это ты подчинялась?

– Я все равно впадала в зависимость. Ты это не чувствовал. Но вместе с тем я пыталась сохранить свою свободу. Это очень трудно: сохраняя и принимая уникальность друг друга, находиться вместе, особенно когда оба очень сложные.

«Когда он открыл рот и начал работать у доски – было вау!»

Пара познакомилась в 1993 году. Участник Московского методологического кружка Владимир Мацкевич приехал из Москвы в Минск вести семинар в институте повышения квалификации для руководящих работников образования. Среди участников была Светлана, которая в тому моменту вернулась из декретного отпуска, чтобы продолжать научную карьеру. Правда, тогда личного знакомства не завязалось:

Светлана: «Поскольку Владимир Владимирович был залетным товарищем, ощущалось, что он смотрел на всех свысока. Первое зрительное впечатление было не очень. Но когда он открыл рот и начал работать у доски – было вау! Но на тот момент моя мотивация была прагматичной: как я могу использовать семинар в своих научных целях. К тому же я была в браке, а у него – своя судьба».

Прошло еще несколько лет. Владимир переехал жить в Минск и активно включился в реформирование образования: в конце 1990-х система еще не была полностью закрытой от гражданского общества. Светлана была рядом.

Владимир: «У нас было много совместной работы в Республиканском институте профессионального образования (РИПО). Я поспособствовал, чтобы Светлана попала в Министерство образования на место коллег из Агентства гуманитарных технологий. Они создали аналитический отдел министерства, но Мясникович забрал весь отдел в Администрацию президента. Когда она была в министерстве, то уже была разведена, и я тоже разводился. У нас была очень увлекательная совместная работа. Ну, и всё…»

Светлана и Владимир Мацкевичи. Фото в материле: из семейного архива

 

Светлана: «В РИПО постоянно проходили вечерние посиделки, тусовался Грицанов и Абушенко, писался философский словарь (даже я туда пару статей написала). Мы работали над концепцией функциональной грамотности, потом были совместные поездки. Я понимала, что работа в министерстве не является основной. С точки зрения культурной политики это была площадка, где можно было проводить исследование действием… Когда там у нас все началось?»

Владимир: «Не будем вдаваться в интимные подробности, как я занимался харасментом и пользовался служебным положением».

«Вырастив ученицу, жену, еще и сделать себе начальника?»

История семьи Мацкевич начиналась с активной деятельности. Владимир называет те годы «лучшими в совместной жизни». Пара разрабатывала концепцию функциональной грамотности, программу переподготовки менеджеров образования, развивала Агентство гуманитарных технологий и задумывала Летучий университет, который, как предполагалось, возглавит Светлана. Но возникло одно «но», из-за которого пришлось выбирать между общим делом и семьей.

Светлана: «Летучий университет был общим замыслом. Но одно дело замысливать, а другое – реализовывать. Стиль деятельности, манера коммуникации при всем концептуальном единстве расходились. Когда мы это делаем, не соприкасаясь, все получается. Когда это нужно делать в одном пространстве, разговаривать с одними и теми же людьми, становится сложно. Любое мое непонимание или другое видение воспринимается коллегами не как позиция Светланы Мацкевич, но как позиция жены. Меня это напрягало. Нести одновременно три роли – методолога, педагога и жены – было сложно. По большому счету возник вопрос, сохраняется ли семья».

Владимир: «Даже в очень хорошей работе накапливаются расхождения во взглядах и подходах. Пока мы делали программу переподготовки менеджеров образования, мы росли и развивались оба, но разными путями. Развитие – это такая штука, которая не бывает совместной. Когда мы затеяли новый проект, оказалось, что расхождения уже трудносовместимые. Я и Светлана очень по-разному относимся к работе. Она начала задвигать свои идеи, а для меня это было неприемлемо. Вырастив ученицу, жену, еще и сделать себе начальника – я такого потерпеть не мог. В результате мы разошлись в работе. Теперь каждый из нас делает свое, хоть иногда я с иронией отношусь к ее работе, а она злится на мою».

«Он пойдет умирать за страну, а все земные вещи неважны»

Осенью 2006 года в Минске случился громкий конфликт между городскими властями и христианами полного Евангелия из церкви «Новая жизнь». Земля между Малиновкой и Сухарево попала в план застройки. Из-за какой-то юридической зацепки Мингорисполком решил лишить общину земли и здания, которое та когда-то выкупила у колхоза. В знак протеста верующие объявили бессрочную голодовку. Методолог Мацкевич, понимая, что дело касается не только прихожан, присоединился к голодовке. Присоединился всерьез – как он ни раз рассказывал потом, они «реально были готовы умирать». Тогда верующие и общественность отстояли церковь. Владимир считает, что решающий вклад в победу сделала Светлана:

«Она пошла с другими родственницами голодающих громить горисполком и Министерство здравоохранения. В Министерстве все разбежались, а в горисполкоме ее арестовали. На следующий день был суд, где Свете дали штраф. Все это было публичным. На следующий день после суда над Светланой власти отменили 11 решений хозяйственного суда по церкви «Новая жизнь». Мы прекратили голодовку, но она мне этого не простила».

Светлана: «Ко мне подходит врач и говорит: «У Владимира Владимировича плохие анализы, печень отказывает». Я же понимаю, что бесполезно предлагать: «давай я вместо тебя поголодаю». Надо искать другие механизмы и побеждать, потому что, если ты не победишь, он умрет. Я все-таки придерживаюсь мнения, что мужчина идет убивать мамонта, чтобы принести его в конечном итоге в семью. Владимир не такой: он будет убивать мамонта, чтобы спасти страну, а не для семьи. Естественно, это обижает».

Владимир: «Я просто пришел и сказал, что иду голодать. Когда они с Надькой (дочерью Светланы от первого брака – ред.) приезжали в церковь, им сказали, что «эти два козла» – я и Денис Гиль – всем объяснили, что голодовка – это не игрушка. В то время нередко объявляли голодовки, но делали это так, что полностью дискредитировали этот метод борьбы. А этого делать нельзя: мы должны быть нацелены на победу – или смерть. Вот и судите сами: человек, которого я люблю, который говорил, что любит меня, не спрашивая меня, собирается умирать. А я что?»

Светлана: «Владимир прав, когда говорит, что я ему этого не простила. Просто во время голодовки я это более четко поняла: он пойдет умирать за страну или еще за что-то, а все земные вещи неважны. Это сложно осознавать. Кто же это признает, да еще я? В этом есть и обида, и сомнения: может, не надо было создавать семью? Но сомнения у всех мыслящих людей иногда появляются».

«Мы создали коалицию с Надей против Светы, чтобы завести дома кота»

У пары уже давным-давно взрослые дети, которые не требуют ежедневной опеки. И наши собеседники – не те люди, которые до конца жизни будут стремиться всячески участвовать в жизни своих наследников. Но все-таки Владимир рассказал, как однажды, не ожидая приглашения, поехал на помощь дочери:

Владимир: «Я вмешался, сорвался и поехал в Варшаву, когда Надежда разводилась с мужем. Редко во мне просыпается это отцовское чувство. Я понимал, что не могу допустить, чтобы мою дочь обидели, поэтому, когда я узнал, что там проблемы, сразу рванул туда. Не знаю, помог ли».

Светлана, Надежда и Владимир Мацкевичи. Фото: Анна Попруга

 

Светлана: «Помог. Это было по-мужски и правильно. Я еще там сомневалась: а может, стоить сохранить семью. А Владимир не рассуждает – он просто берет и делает. Меня это в нем на первых порах покоряло. Ты начинаешь ощущать, что ты замужем. Для Надежды долгое время наши семейные отношения с Владимиром были образцом. Она сама так говорила. Когда мы стали вместе жить, ей было лет 11. Надо отдать должное Володе, он умудрился найти подход к Наде. Они дружили. Это частично сняло с меня напряжение матери-одиночки, которая должна и заработать на хлеб, и воспитать ребенка. Он не занимался бытом ребенка, а общался. Они читали вместе книжки. И кота с помойки вместе забирали».

Владимир: «Мы создали коалицию с Надей против Светы, чтобы завести дома кошку. Теперь она – Светина и дочка, и внучка».

«Ее злило, что я пренебрегаю семейными ценностями»

Что делает пара в свободное от работы время? Как и в подходах к работе, в досуге у них оказались разные взгляды.

Владимир: «Светлана, если ей нечего делать, придумывает себе работу. Если она не работает, она едет на дачу ковыряться в грядках. Я терпеть не мог ту дачу. Она разваливалась, с ней надо было что-то делать. По молодости я работал физически, но потом растренировался, и сегодня страшно не люблю этим заниматься. А ее злило, что я пренебрегаю этими семейными ценностями. Я орал: «Продавай эту дачу!». А она мне: «А чем я буду заниматься?!». В результате всё, что было нажито непосильным трудом, она вложила в другой домик».

Светлана: «Пока он сидит на семинарах, я строю дом. Для уединения, место, где я могу отдохнуть, подумать. Я строила дом, альтернативный этому (Падворку – ред.), куда друзья могут приехать как в семью, а не на работу. Планировалось, что это дом не для грядок, а для встреч. Мне доставляет огромное удовольствие заниматься там дизайном».

«Возраст, когда нет секса и романтики, нужна чистая, неосложненная любовь»

Методолог Владимир Мацкевич известен тем, что может найти определение всему – даже, казалось бы, такой непонятной вещи, как любовь. Это желание быть рядом, знать и понимать, что любит человек, которого ты любишь, делать эти вещи – и в то же время позволять быть самим собой.

Владимир: «У нас со Светой есть свой пример – мои родители. Простые люди. У них были разные моменты, но на старости лет они были очень привязаны друг к другу. Они по-стариковски ворчали, делали вид, что ругаются, но друг без друга не могли. Когда у тебя трудности, ты понимаешь, что это надо пережить, потому что жизнь продолжается, потому что мы еще будем нужны друг другу. Наверно, все неприятности и трудности молодых людей – это ничто по сравнению с неприятностями и трудностями людей в старости, когда и болезни, и куча нерешенных задач (а для деятельных людей это важно). И вот там, на старости лет, понадобится поддержка друг друга. Ведь это возраст, когда нет секса, нет романтики, нужна такая чистая, не осложненная любовь. Это дает возможность легче относиться к трудностям сейчас».

Светлана: «Я одно время преподавала в Гродно, в Институте повышения квалификации и жила с родителями Володи. Я никогда не забуду картину, когда они утром собирались в магазин. Я смотрю в окно: они идут по скользкой дорожке – уходящая пара по зимней тропке. Стоит прожить жизнь вместе, чтобы вот так пройтись вдвоем. Дело даже не в том, что это умилительно. Это задает цель совместного проживания. И понимание, зачем вместе жить».

Читайте дальше:

Светлана Мацкевич: «Высшее образование не должно быть массовым. Тем более, что оно не справилось со своей задачей»

Владимир Мацкевич: Возможны ли реформы в Беларуси и как нам понимать глобальный мир

Комментировать