Политика

Молодежные организации Беларуси: разобщенные, с деньгами и без политики

4770 Вадим Можейко

Этим в Беларуси занимаются около 300 тысяч молодых людей, но результат получается сомнительным. «Журнал» выяснял, что из себя представляют беларусские молодежные организации и в чем на самом деле заключается их деятельность.

Третий по величине сектор

Исследование сектора молодежных организаций Беларуси проводил Центр европейской трансформации (ЦЕТ) по заказу Офиса европейской экспертизы и коммуникации.

До сих пор в Беларуси не было внятной статистики по молодежным организациям. С одной стороны, есть официальные документы Минюста, но в открытом доступе, без специальных запросов, информацию именно по молодежным организация не найти. С другой стороны, специфика беларусской правоприменительной практики такова, что самые активные независимые организации часто получают отказы в регистрации и потому в официальной статистике не учитываются.

Судя по результатам исследования, в Беларуси существует 327 молодежных групп и организаций, из которых 80% (262) зарегистрировано, 10% не зарегистрировано, а еще 10% существуют в неясном статусе.

Много это или мало? Если сравнивать статистику по зарегистрированным организациям, то молодежный сектор занимает 11% от числа всех общественных объединений в Беларуси – это третий по величине сектор после спортивных и благотворительных.

Отдельный вопрос – численность членов молодежных организаций. Если верить данным БРСМ, то только в нем состоит чуть ли не полмиллиона человек. В то же время различные социологические данные (как официальные, так и независимые) говорят скорее о 300 тысячах молодых людей, состоящих в общественных организациях.

Получается, сотни тысяч молодых людей формально приписаны к БРСМ или молодым спасателям-пожарным, но даже не подозревают об этом. Очевидно, и среди тех, кто вступал в БРСМ осознанно (например, ради места в общежитии) процент действительно активных крайне невелик.

Но при этом есть незарегистрированные или просто неформальные молодежные организации, точное число членов которых зафиксировать не всегда возможно – хотя активность они и проявляют. Исследование зафиксировало, что более половины молодежных организаций Беларуси состоит из 50 и более человек.

Численность молодежных организаций Беларуси по данным исследования Центра европейской трансформации

Микроорганизации без фиксированной демократии

Впрочем, времена массовых организаций проходят. Появляются «микроорганизации», до 10 человек, – сейчас их чуть менее 20% от общего количества молодежных организаций. Как отмечали исследователи на основании интервью, эти микроорганизации зачастую нечленские – «команды из трех человек, которые делают программы, проекты, сервисы».

Всё это, конечно, хорошо, но есть и проблема: «не являясь объединениями молодежи, такие организации не могут правомерно говорить об интересах молодежи, хотя работают как раз для молодежи и в интересах молодежи».

К этому их толкает и сложившаяся в Беларуси практика отказов в регистрации общественных объединений по надуманным или несущественным поводам. В соответствии с законодательством, куда легче зарегистрировать какое-нибудь информационно-просветительское учреждение. Из-за этого новые организации всё чаще выбирают юридическую форму именно учреждения, которая не предполагает членства и внутренней демократии, выборов, а фиксирует должность директора и нанятых на работу сотрудников.

Поведение молодежных организаций, конечно, объяснимо этими внешними причинами. Но есть и внутренние проблемы.

«Главное, чего хотят молодежные организации – проекты колбасить»

На презентации исследования ЦЕТ собралось немало представителей общественных организаций. Но при этом настроения по поводу исследуемого сектора были довольно скептические. И правда: с кем еще поговорить и пошутить о самих себе, как не с коллегами?

А вот серьезные разговоры они предпочитают вести с донорами. За последний год с ними сотрудничало 73% молодежных общественных организаций. Это самый высокий результат по внешним отношениям: с донорами молодежный сектор сотрудничает чаще, чем, к примеру, с учреждениями образования, СМИ, местными и зарубежными молодежными организациями. И даже чаще, чем с собственными целевыми группами!

При этом молодежные организации вроде бы осознают пагубность такой привычки: расставляя гипотетические приоритеты необходимого сотрудничества, они обозначают всё вышеперечисленное как более важное, чем доноры. Но такие заверения не убедили исследователей:

– Главное, чего хотят молодежные организации в сотрудничестве – это не политикой заниматься, а проекты колбасить, – откровенно высказал свое впечатление от сектора директор ЦЕТ Андрей Егоров.

Справедливости ради, так можно охарактеризовать не только молодежные организации, но и многие вполне взрослые. В такой ситуации становится понятно, почему многие предпочитают быть не очень заметными для окружающих (что само по себе для общественников странно).

– У них же нет недостатка ресурсов, раз они больше всего общаются с донорами. Ну так и зачем им публичность? – логично заметил Иван Веденин, креативный директор Talaka.by – В публичности заинтересованы те, кто привлекает свои ресурсы через краудфандинг.

Не тот профессионализм

– Сектор молодежных организаций выглядит профессионально, – иронично заметил Иван Веденин, подразумевая профессионализм в не самом лучшем смысле этого слова.

И это обнаруживается не только в предпочтении коммуникации с донорами, нежели с целевыми группами. Молодежным организациям недостает настоящего профессионализма, чтобы понять: без интеллектуальной, аналитической работы деятельность организации будет менее эффективной.

Однако с исследовательскими центрами сотрудничают лишь 13% молодежных организаций – один из наихудших показателей (чаще сотрудничество идет даже с госпредприятиями или политическими организациями). Символично, что наиболее близкий к исследователям рейтинг сотрудничества у церкви (8%). Похоже, на аналитические наработки молодежные организации Беларуси привыкли опираться примерно так же сильно, как и на божью милость.

То же касается и связей с исследовательскими организациями. Как показывает карта сети молодежных организаций Беларуси, аналитики находятся не просто на периферии, но в своеобразном гетто, наравне с евреями («Томар», «Эммануа») и котиками («Суперкот», «Зоошанс»).

Визуальное представление структуры сетевых взаимодействий молодежных организаций

 

Помимо отдельного казуса исследователей, карта сети молодежных организаций демонстрирует общее состояние сектора. Да, в нем есть «зонтики» («Рада») или просто узловые организации, которые связывают друг с другом разные инициативы: «Фиальта», Центр развития студенческих инициатив, Студрада, Беларусская ассоциация клубов ЮНЕСКО.

Но при этом говорить о консолидации в реальной работе не приходится. По мнению исследователей, сектор представляет разрозненную группу организаций. Так что единого сектора молодежных организаций – с общей работой, целями и задачами – в Беларуси фактически нет.

И деятельность государства этому только способствует.

Разделяй и властвуй

Помимо всех препон, которые власти непосредственно чинят молодежным организациям, негативно на них сказывается и ситуация с молодежной политикой. Она остается конфронтационной, разделяющей сектор на две неравные части.

Одну из них представляет «Рада», созданная еще в 1997 году как зонтичная организация для всех новых, постсоветских молодежных инициатив. Сегодня это звучит абсурдно, но когда-то в «Раду» входил даже БРСМ (как правопреемник Беларусского союза молодежи). Правда, потом Александр Лукашенко обозвал «Раду» «каким-то дырявым зонтиком» и ей был создан противовес.

Им стал провластный Беларусский национальный комитет молодежных организаций (БКМО). Часть организаций «Рады» присоединилась к нему, часть оставшихся лишили регистрации, а в 2006 году такая участь постигла и саму «Раду».

Хотя БКМО существует до сих пор, исследователи называют его «историческим артефактом», так как «сложно обнаружить хоть какую-либо информацию о его реальной деятельности, количестве членов, процедуре вступления и т.п.».

Молодежная политика в руках БРСМ. И с этим смирились

На практике же молодежную политику – как в организационном, так и в финансовом смысле – узурпировал БРСМ. Эта типичная GONGO (government non-governmental organization) из года в год не только конструирует молодежную политику, но и получает щедрые бюджетные ассигнования. Хотя еще в 2003 году, при создании БРСМ, Александр Лукашенко требовал через три года выходить на самоокупаемость. Но недавно президентским указом бюджетное финансирование БРСМ было в очередной раз продлено на 2016-2017 годы. Естественно, подобных тепличных условий независимым молодежным организациям в Беларуси не видать.

Между тем, отвечая на вопрос «В чем состоит миссия молодежных организаций?», 23% респондентов отметили «реализацию государственной молодежной политики».

– В Европе молодежную политику государства создают совместно с НПО, там это взаимодействие понятно. А в беларусских реалиях – чем вообще занимаются эти 23%? – резонно интересовался на презентации один из организаторов «Марша студентов».

Логичнее было бы пытаться изменять сложившуюся молодежную политику, а не реализовывать государственную повестку дня. Но «влияние на государственную политику с целью улучшения положения молодежных организаций не является приоритетным направлением для их повседневной деятельности», резюмируют авторы исследования.

Кажется, молодежные организации смирились с установившимся в Беларуси статусом-кво.

Но в таком случае не стоит и удивляться печальному положению сектора.

 

Заглавное фото: bymedia.net

Комментировать