Арт

«Курасовщина, любовь моя!». Любовь и сюрреализм «задумчиво-лиричного Святогора»

1402 Ольга Бубич

Фрагмент коллажа Маши Святогор из серии «Курасовщина, любовь моя!»

 

Коллажи Маши Святогор обожают и ненавидят, их описывают как «практики абсурдности» и объясняют одиночеством и меланхолией молодежи в декорациях «последней диктатуры». На критику фотограф реагирует спокойно – собирая из хэйтерских хитов терапевтический коллаж, а признание в любви к родному окраинному району Минска вынося в название своей первой индивидуальной выставки, проходящей в арт-пространстве «ЦЭХ».

Коллаж как побег или средство диалога с реальностью, документальный сюрреализм или кривое зеркало сегодняшней Беларуси. «Журнал» окунается в курасовщинское водохранилище Вонючка, чтобы разобраться: кто же там на самом деле живет.

Несмотря на то, что дедушки коллажа в нынешнем понимании появились еще до нашей эры, фактически с изобретением бумаги китайцами и с украшением икон драгоценными камнями и металлами, в широкий художественный обиход слово «коллаж» (от фр. collage – «приклеивание») вошло намного позже. В 1910–1920-х годах авангардисты Жорж Брак и Пабло Пикассо стали активно модифицировать собственные работы, совмещая со своими картинами раскрашенные листы бумаги, куски газет, обоев и даже небольшие предметы, вроде спичечного коробка или игральных карт.

Новая техника позволяла авторам передать неожиданный взгляд на произведение, удивлять, критиковать, подвергать сомнению традиционные представления, в частности – трехмерную иллюзорность картины. «Смотрите, а она действительно больше не плоская!»

Советские конструктивисты Александр Родченко, Эль Лисицкий и другие увидели в коллаже новый язык для описания революционного искусства. В период Второй мировой войны он широко использовался для создания листовок и агитационных плакатов. Мощный экспрессивный потенциал при сравнительной экономии средств помогал легко добиться нужного эффекта призыва «на баррикады».

Во второй половине XX века желание переделывать старые и конструировать новые миры становилось лишь сильнее. С жанром коллажа начали работать и фотографы, видя в нем как возможность выражения недовольства актуальным положением дел, так и способ сбежать от реальности в собственные фантазии.

С 1980-х в Беларуси элементы коллажа и фотомонтажа можно найти в работах Игоря Савченко, Вадима Качана, Галины Москалевой, Владимира Шахлевича, Андрея Ленкевича, Артура Клинова, Антонины Слободчиковой, Ольги Савич и других.

Коллаж Маши Святогор из серии «Курасовщина, любовь моя!»

 

На первый план во многих работах, созданных в этой технике, выходит желание авторов передать ощущение неуверенности и тревоги, зафиксировать состояние потерянности, неизвестности в реалиях новой страны. Изображения накладываются друг на друга (Андрей Ленкевич), целые картинки разрезаются на части (Вадим Качан), лица намеренно скрываются или деформируются (Игорь Савченко, Владимир Парфенок). Ничто не имеет единого способа интерпретации, миры множатся и выходят за рамки прогнозируемого и предсказуемого. Опора уходит из-под ног.

Другие возможности коллажа проявляются в работах художников поколения 2000-х, в частности в творчестве Маши Святогор. Ее коллажи не стремятся шокировать или удивить зрителя. Далеки они и от болезненной критики беларусской реальности. Похоже, что автору вообще нет никакого дела до эффекта, производимого на публику.

Проект «Курасовщина, любовь моя!» – не больше и не меньше того, чем он себя позиционирует. Признание в любви безликому окраинному району с грязным водохранилищем, гаражами, рыбаками и украшениями для клумб в виде размалеванных шин.

Ведь ничто не может сделать беларусскую реальность «задумчиво-лиричного Святогора» (как описывает себя художница) еще более дикой, чем она уже есть. Расписные в стиле лубка остановки и цветные шины – это «красиво». Возведенная к ЧМ-2014 по хоккею и ныне заброшенная «Гостиница-Зеро» – это «грамотное вложение капитала». Пропасть между роскошным домом Чижа и убогими застройками Курасовщины – пример работы «социально-ориентированного государства».

Коллажи Маши Святогор из серии «Курасовщина, любовь моя!»

 

Воображению Святогор ничего и придумывать не нужно. Беларусь – пространство для сюрреализма, и художница снимает с него сливки. Жанр ее коллажей – документальный сюрреализм, мир на пороге «дальше некуда».

«…История эта совершенно истинна, поскольку я ее выдумал от начала и до конца. Сама же ее материальная реализация состоит по сути дела в проецировании реальности – в перекошенной и разогретой атмосфере – на неровную и порождающую тем самым искривления поверхность. Самый что ни на есть благовидный подход, как видно», – заканчивает предисловие к роману «Пена дней» французский модернист Борис Виан.

Это определение замечательно подходит и для описания коллажей Святогор. Ее фотографии сделаны на месте любовного преступления, образы спроецированы на «искривленную поверхность» новой логики суперчеловека из новой Беларуси. Как и творчество танцующего в сюрреалистической кадрили Виана, коллажи художницы вызывают одновременно и смех, и слезы.

Понурые подростки на крыльях улетающих в никуда «буслоў», уныло сидящие на макушках старинных хрущевок, колупающиеся на грядках или отдыхающие в болоте – разве это не мы сами? Пассивные, загнанные в вечную гибернацию, доводящие до истинного мастерства навык ожидания лучшего...

Коллаж Маши Святогор из серии «Курасовщина, любовь моя!»

 

Единственные по-настоящему живые персонажи проекта – улыбающиеся герои из семейного фотоальбома художницы: детские автопортреты, снимки счастливых родителей. Однако, эти редкие проблески реальных эмоций растворяются в веренице усердно тиражируемых образов стаи аистов, кота-ждуна и печальной жительницы Курасов с замазанным черной краской лицом – отсылка к безликим персонажам из знаменитой серии «Faceless» беларусского концептуального классика Игоря Савченко.

Французский философ Мишель Монтень писал о том, что в ситуации неспособности изменить определенные жизненные события, мы все же остаемся свободными выбрать собственное к ним отношение. И Маша делает именно это. Она выбирает любовь и пытается подчинить ей абсурд под названием Беларусь.

Выставка Маши Святогор «Курасовщина, любовь моя!» продлится до 29 апреля 2017 года в арт-пространстве «ЦЭХ».

Комментировать