Арт

Культурные итоги: хоккей, война, вышиванки и «Мова»

412 Лидия Михеева

«Журнал» вспоминает важные культурные события 2014 года в Беларуси, и пытается представить, что принесет беларусской культуре год 2015-й.

В «Морфии» Михаила Булгакова о счастье говорится так: лишь когда я заболел, я понял, что до этого был счастлив. В нашей культурной ситуации, оглядываясь на ушедший год из перспективы грядущих выборов и кризиса в экономике, думаешь, что счастьем тут не пахло, но дальше будет только хуже. В 2014 году в сфере культуры кое-что да и происходило, и нам даже было до этого дело. Независимые инициативы и государственная культурная политика местами работали в режиме продуктивного айкидо, а кое-где – в режиме жесткого заламывания рук тем, кто этими руками способен создать нечто яркое и стоящее.

10. Чемпионат мира по хоккею.

Спортивное мероприятие становится также и культурным – но не только потому, что к нему в нагрузку проходит ряд выставок и мероприятия для «гостей столицы». Чемпионат становится культурным событием в широком смысле слова – проверкой на способность к коммуникации с внешним миром. Тревожные настроения перед мероприятием быстро забылись, а «Майнд зи клоузин дооз» осталось (по крайней мере, до конца года). Значит ли это, что мы стали хоть чуть-чуть более «европейцами»? Одного шокового опыта, тем более связанного главным образом с брутальным пиво-сосиска-кричалки-туризмом, маловато, но посмотреть на себя глазами представителей других культур – всегда полезно.

9. Создание музея Василя Быкова и закрашивание портрета Василя Быкова на трансформаторной будке в центре Минска.

Увековечение памяти самого читаемого и любимого народом писателя Беларуси не обошлось без казусов. Государство осознало, что культурными героями не разбрасываются, поэтому Василю Владимировичу надо не только воздать по заслугам, но и сделать его «своим». Открытие музея-дачи Василя Быкова стало громким событием и не только для искренне ценящих его военную прозу читателей, но и представителей лагеря любителей его поэзии. Ярким примером такой «переосмысления» личности Быкова стала колонка одного известного публициста, историка и приверженца концепции западнорусизма, под названием «Наш Быков», где автор пытался представить Василя Владимировича конъюнктурщиком, гибко подстраивавшимся под изменения линии партии, а его политические взгляды 1990-х годов предложил трактовать именно в этом ключе.

Закрашивание портрета Василя Быкова, который был создан уличными художниками на трансформаторной будке в центре Минска, только подтверждает тот факт, что высказывать любовь к национальным героям, символам чести и достоинства, в Беларуси можно только по разнарядке и в специально обозначенных красной ленточкой местах.

В подобной же амбивалентной атмосфере прошло и прощание с Рыгорам Барадулиным – многих удивляло, что такое массовое мероприятие в принципе стало возможным в центре столицы. Тем не менее, контроль за тем, чтобы никаких «лишних» слов на прощании с поэтом не было сказано, был очень строгим.

8. Международная выставка «Феминистская (арт) критика»

Задача искусства как такового – выявлять невидимое, делать его доступным для понимания. Способ, которым сегодняшний человек смотрит на мир, во многом «выучен» им с помощью оптики популярного кино, глянца рекламы и изобилия цифровых изображений, которые производит каждый из нас. Сложившиеся модели взаимодействия в обществе и привычные ее отражения в медийных образах совсем не настолько безобидны и нейтральны, как это может показаться. В сферу «невидимого» часто попадают самые базовые противоречия – например, отношение к женщине как к чему-то прекрасному и возвышенному, так и ее «объективация», сведение к пусть и достойному любования, но все же предмету, вещи. За этими «небольшими нюансами», которые мы учимся не замечать в изображениях, залегают сокрытые миры реальной (а не только визуальной) дискриминации женщин, насилия и несправедливости.

Увидеть это на конкретных примерах и предложили кураторы выставки Ирина Соломатина и Татьяна Щурко, а также ее участницы – художницы из Беларуси, Литвы, Грузии, Германии, Украины, России и других стран. Гендерное – это политическое, а культурное – это социальное: так можно обозначить основную интенцию проекта.

Искусство сегодня нужно не для того, чтобы мы с его помощью любовались солнцем и цветочками, но и для того, чтобы те, кому не дают слова, смогли с его помощью заговорить, начать бороться за реальные социальные изменения. Важно то, что Беларусь, с помощью независимых инициатив, становится местом, где возможна встреча таких исследовательских и критических художественных проектов.

7. Открытие нового музея Великой Отечественной войны – и неоткрытие выставки Игоря Мельникова «Западнобелорусская Атлантида»

Столица получила новый, помпезный, сверхтехнологичный музей войны. Или, если точнее, «музей победы», поскольку идеологическая линия выдержана тут предельно четко. Теперь у нас есть Диснейленд для взрослых и детей, одновременно работающий и в качестве уникального аттракциона политпросвета, источника верного и исчерпывающего понимания, «как все было на самом деле».

Все иные версии или даже попытки рассказать о дополнительных аспектах истории Беларуси, так или иначе связанных с войной и политикой Советского Союза в межвоенное время (например, через историю Западной Беларуси), оказываются ненужными и вредными. Например, выставка «Западнобелорусская Атлантида», готовившаяся к открытию в Заславле, так и не открывается. Трусливый повод, которым прикрылись для того, чтобы не озвучивать фактический запрет – неисправная проводка в помещении – лишний раз иллюстрирует ползучую неистребимость беларусского принципа «вы же сами всё понимаете».

6. Книжный магазин Логвинова получает штраф в миллиард рублей и оказывается под угрозой закрытия.

Запрещено все, что не разрешено (отделом идеологии), контркультурно все, что имеет отношение к реальному созданию культурных ценностей, а не их имитации. Отношение госчиновников к издательству и книжному магазину Логвинова как нельзя лучше отражает это правило, по которому негласно живет беларусское общество.

«Многолетняя деятельность Логвинова по изданию лучших беларусских авторов, переводов европейских классиков на беларусский язык – это существенный и, главное, осязаемый вклад в беларусскую культуру», – в таком ключе выступали в суде именитые защитники издательства и книжного магазина. Но суть-то в том, что «экстремистским» стало издательство, и неугодным – магазин именно за это.

Лишение лицензии на издательскую деятельность и многократный отказ в продление лицензии на книготорговлю – результат не бюрократической неизбежности, а отличного понимания там, наверху, что, да, действительно, издательство и магазин – сами по себе – культурный центр. А наличия любых очагов живой творческой коммуникации и производства культурного продукта допустить нельзя.

Вместе с фактической депортацией из страны Елены Тонкачевой, непродлением договора аренды другой культурной площадки, «Цеха», все это укладывается в простую картинку: в год перед очередными выборами страну ждет декоративная беларусизация без демократизации. Вышиванки и Мирский замок – хорошо, независимые культурные инициативы – плохо и больно.

5. Новый формат фестиваля «Лістапад» и девяностолетие беларусского кино.

2014 год стал годом окончательной «европеизации» фестиваля «Лістапад», который отказался от практики красных дорожек и зловещих концертов-открытий со звездами-свадебными генералами, приглашенными со скамейки запасных. Теперь ставка – не на беларусский шик в стиле «Дожинок», а исключительно на разнообразную программу фестиваля, высокий уровень которой долгое время обеспечивает команда Игоря Сукманова. Примечательно и то, что в год, когда беларусскому кинематографу исполнилось 90 лет, на фестивале появился новый специальный конкурс для беларусского кино. Это противоречивое событие. С одной стороны, национальное кино как бы попадает в свет прожекторов, к нему привлекается больше внимания зрителей и критиков. С другой стороны, соревноваться беларусские фильмы могут только друг с другом, что недвусмысленно указывает на то, что они не слишком конкурентоспособны в общем конкурсе. Впрочем, даже первое место за лучший игровой беларусский фильм в этом году осталось вакантным – жюри не смогло присудить его ни одной картине.

С каким чувствами, исходя из этого, праздновать 90-летие национального кинематографа? Если трезво взглянуть на вещи, «Белгоскино» и его наследник «Беларусьфильм» всегда были не столько национальными киностудиями, сколько провинциальными, а яркие картины, созданные на них, можно пересчитать по пальцам.

Может быть, думать стоит не столько о «возрождении» некой былой славы нашего кино, а о создании с нуля чего-то принципиально нового? И не мыслить кинопроизводство в рамках плановой экономики и госзаказа, по аналогии со спортом или производством тракторов, а воспринимать его как искусство, в котором беларусы, возможно, еще смогут сказать свое слово, если делать ставку на поддержку конкретных одаренных авторов с их проектами.

4. Музыка протеста и ее новые инкарнации.

Вольский становится еще более остросоциальным, Михалок – расширяет пространство борьбы. Новый альбом первого, «Грамадазнаўства», скрежещет о пугающих вещах – деградации нации (хлопцы выглядаюць як міліцыянты, а дзяўчаты – як прастытуткі) и вечных к ней вопросах: «А хто там ідзе?»

Создав новый проект, «Brutto», Михалок свой политический протест расширяет до экзистенциального противостояния корнеплодному образу жизни и мышления. Апатии, тупому довольству и зарастанию жиром безразличия бывший лидер «Ляписов» противопоставляет адреналин движухи, здорового физического усилия и раскрепощенных эмоций.

Услышать и тех, и других с крупными концертами можно лишь за границами Беларуси: даже «Brutto», вроде как не заточенным на политику, не позволили выступить на спортивном мероприятии. Так боятся сильных.

3. Страсть к вышиванке

Интересно было бы узнать, многие ли обладатели вышимайки или вышиванки читали хотя бы одну книгу из шорт-листа национальной премии имени Гедройца, или хотя бы открывали полистать роман-победитель, «Хвілінку» Игоря Бобкова? Но книжки – их читать надо, а вышимайку – купил, надел, и уже на душе приятно.

Вышиваночный вал спровоцировал дебаты: где граница между почитанием национального костюма и орнамента и поп-трэш-угаром? Что должен чувствовать беларус, когда в ночном клубе наряженные в вышиванки танцовщицы ползают по сцене в коленнопреклоненных позах под песню «Касіў Ясь канюшыну»? Праздновать победу или чесать репу?

Вопрос о том, можно ли «заразиться» вирусом беларушчыны с помощью ношения вышиванки, и постепенно, начиная с любви к орнаменту на одежде, полюбить также и беларусский язык, узнать историю своей страны и так далее, очень просто проверяется жизнью. Поживем, увидим.

Другое дело, что в ушедшем году манифестация своей беларусскости стала полностью легитимной. Вышимайки и беларусский язык выходят из тени и становятся достоянием не только национальной элиты и интеллигенции – теперь это и элемент государственной идеологии, которая осознала, что беларусов все же зря десятилетиями учили мимикрировать под восточного соседа – так и до аншлюса недалеко.

Сталинская формула о том, что искусство должно быть национальным по форме и социалистическим по содержанию тут как нельзя востребована. Государству больше всего подошла бы модель бессодержательного искусства (типа портретов звезд кисти Смоляка) с национальными рюшечками. Национальное тут выступает как ряд внешних и пустых маркеров, необходимых лишь для поверхностного обозначения отличия, востребованного в сегодняшних геополитических раскладах.

«Перегибы» с другой стороны также вряд ли способны оставить равнодушным. Желание сделать беларусскость модной, представить национальные символы «ультрасовременными» порой выливается в сомнительные культурные акции. Нарядить в вышиванку обнаженную модель и сфотографировать ее в сексуальной позе – как это похоже на беларусский шоубизнес эпохи «Ай лав Беларусь!» или даже периода расцвета Ирины Дорофеевой!

2. Выставка «Х стагоддзяў мастацтва Беларусі»

Национальный художественный музей Беларуси проводит масштабную выставку, которая объединяет произведения искусства, созданные беларусскими мастерами за десять столетий. Приобретенные в корпоративную коллекцию «Белгазпромбанком» шедевры мастеров из Витебска, а также несколько произведений Марка Шагала позиционируются как жемчужина проекта. Масштабная задумка оказывается исключительно сложной для реализации – как выстроить из произведений искусства разных эпох последовательный исторический нарратив? Каким предстанет современное состояние искусства Беларуси на фоне произведений прошлого? Несмотря на ряд концептуальных нюансов, выставка становится наиболее цельным и, объективно, наиболее позитивно воспринятым в обществе культурным событием. А Шагал, Сутин, Цадкин, Кикоин – беларусскими художниками.

1. Роман Виктора Мартиновича «Мова» заставляет говорить о современной беларусской литературе всерьез.

Оригинал «Мовы» на беларусском языке продается рекордными тиражами, издательство «Кнігазбор» выпускает допечатку и второе издание романа, презентация книги в Минске проходит при полном аншлаге. Перевод романа на русский язык выходит в издательстве «Пяршак» и доступен для бесплатного скачивания. По мотивам книги художницей Натальей Горячей создается серия графических работ, выставка которых проходит в Галерее «Ў», а мастер-каллиграф Ли Цзо участвует в создании обновленной обложки книги. Мир «Мовы» выходит за границы художественного произведения и становится пространством для творчества и общения.

Такого всестороннего и масштабного взаимодействия текста и реальности беларусская литература не инициировала очень давно. Этот общественный резонанс и коммуникативный взрыв – внешний эффект того смыслового взрыва, который содержится в самой книге, которая пытается представить Беларусь в недалеком будущем и сконструировать фантастический мир, который до ужаса похож на сегодняшнее положение дел. «Мова» – это образ фрагментарного мира, в котором распадается все – социальные структуры, культурные общности, личные отношения между людьми. Попытка воссоздать, сшить из языковых фрагментов новую целостность – задача не только героев романа, но и самого автора. И это отличный пример того, как о национальном можно говорить на действительно глубоком уровне – воспринимая культуру не как набор декораций, а как универсальный код, который программирует иные коды. И также генерируя многослойное высказывание, современное и популярное по форме и побуждающее к дискуссии и действию своим содержанием.

Культура – это создание смыслов здесь и сейчас, по новым принципам и новыми средствами, а не только консервация культурных ценностей или механическое скрещивание их с попсой и гламуром. Некоторые уже поняли это, осталось сделать это тенденцией.

Мы можем и дальше водить хороводы в вышимайках вокруг Мирского замка, пока государство продолжит плавно прижимать реальные культурные инициативы, связанные с книгоизданием, историческими исследованиями и современным искусством. Климат в беларусском обществе, как и климат в искусстве сильно зависит от пятигодовых политических циклов. Пусть 2015 год и обещает быть холодным, за ним неизбежно наступит оттепель. И тогда реально востребованными окажутся новые идеи и методы работы со смыслами, и главное – сообщества, которые способны их реализовывать.

Комментировать