Арт

«Крамбамбуля». На посошок

679 Максим Жбанков

Наконец-то у нас стало все как у людей: герои альтернативы вышли в жесткую ротацию. Пожизненные генералы рок-н-ролла постепенно вылетают на окраины музпроцесса, так и не став его главнокомандующими.

Серия распадов и полураспадов весомых проектов – от раскола золотого состава N.R.M. до затяжного развода «ляписов» (с дележом табуреток и распилом совместно нажитых сервантов) – обозначает не просто очередной кризис жанра. Что-то не так с энергетикой. То, что прежде «калбасіла і плюшчыла», уже не работает. Недавнее заявление Лявона Вольского о закрытии проекта «Крамбамбуля» в этом контексте – не кокетливый жест локальной звезды, а трезвый шаг прагматичного менеджера проблемного предприятия.

Вольский – отличный сонграйтер, моторный шоумен и эффективный продюсер – всегда отличался острым чувством момента. В романтично-протестных 80-х он делал с «Мроей» «сьвядомы» хардовый «стод-рок», в геройские 90-е писал горько-сладкие гимны борьбы и свободы с N.R.M., потом пошла полоса сайд-проектов от «Народнага альбома» до «Куплетаў і прыпеваў», короткий революционно-радикальный шумовой выброс от Zet, белсатовские «новогодние огоньки», нынешние музыкальные радиофельетоны и мрачная социальная диагностика последнего сольника «Gramadaznaustva».

На этой дорожной карте у продлившейся 15 лет затеи с «Крамбамбулей» свое особое место – опыта конструирования беспартийных товаров широкого потребления.

В начале нулевых это казалось хорошей идеей. Протестная волна конца 90-х выдохлась, сфера присутствия в публичном поле радикальных рок-высказываний резко сузилась, административный прессинг на гитарных борцов усилился. При таком раскладе грамотный ребрэндинг прежних авторитетов выглядел отличным тактическим ходом: улизнуть от «черных списков», но остаться в поле внимания свой публики: «Какой NRM? Мы – “Крамбамбуля”!»

Игра в маски, к слову, была и остается фирменной фишкой Лявона. Кроме того, явно присутствовал стратегический интерес: привлечь к «беларушчыне» новую публику, не столько «думающую Беларусь», столько готовую сплясать под собственный «альтернативный шансон».

«Крамбамбуля», 2002 год. Фото: Андрей Щукин

 

Застольный проект Вольского в обратной перспективе выглядит соразмерным тогдашней мутации проекта Михалка: и новая «Крамбамбуля», и обновленный «Ляпис» последовательно превращали музыкальную альтернативу в коммерческий продукт. Правда, с радикально отличным вектором: «Ляписы» зазывали в Сочи, Лявон разливал текилу.

«Легкий» стиль Вольского задолго до появления индустрии вышиванок создал клише безопасного бытового национализма – локальной веселухи, плясок ряженых. Все, сделанное до последнего времени под вывеской «Крамбамбули», имело ощутимый привкус театрального «капустника», игротеки всемирного поп-фольклора.

Подчеркнуто трэшевые костюмчики, увлеченность бульварной бижутерией и вульгарной мелодикой, сознательная эклектичность музыкального материала в диапазоне от алко-буги до гопака – такая общая «расфокусировка» авторского зрения была абсолютно оправданной для озвучки буйных хмельных посиделок. Лявон точно просчитал пустующую нишу в белорусском шоу-бизе – отсутствие застольной музыки нового поколения. Проблемой стало другое: способность заполнить эту пустоту собственными усилиями.

«Крамбамбулю» сгубило именно то, что должно было ей помочь: мозаичный креатив, ТЮЗовские приколы и завороженность поп-штампами.

«Крамбамбуля» могла все – от индийских попевок до ирландских баллад, от польских сериальных мотивов до дворовых куплетов. И все звучало одинаково симпатично и необязательно. «Раз-два-тры – ўсе за стол!» могло потянуть на три минуты веселья. И навсегда вылетало из головы.

Проект рос не вглубь, а вширь, вовлекая в свою орбиту все новых гостевых персонажей и очередные музыкальные архивы. Поток стилизаций начал утомлять как затянутый анекдот. А прямая речь от первого лица в данном формате никак не получалась.

Суматошная «Крамбамбуля» не сформулировала внятного концепта – а потому не создала и своей публики. Поклонники «энэрэмовского» Вольского ждали от признанного рок-партизана большего. Юзерам застольных плясовых хватило бы и меньшего – все равно от кого. Запущенный однажды конвейер пустяков в какой-то момент стал работать против своего автора.

Смысловой конфликт Вольского-артиста с Вольским-затейником обострился, когда разваливался N.R.M. – бэнд олдовых национал-нонконформистов. Попытки его разрешить привели к занятным мутациям, вроде появления N.R.M. (в полном составе) на подтанцовке одного из новогодних «телекорпоративов» Лявона Артуровича и выездных концертов «Крамбамбули» с фирменным «драбадзі-драбада» и… репертуаром N.R.M. под бело-красно-белыми стягами.

Мичуринские опыты по выращиванию поп-фолка вчистую проиграли по очкам традиционной минималистской рок-публицистике. Именно такой Вольский, самурай духа с «Пагоняй» в петлице, оказался реально востребованным внутри своей задумчивой страны – да и за ее пределами. «Крамбамбуля» стала серьезной – и кончилась как «Крамбамбуля». Оставалось лишь поставить точку.

Пока. Бай-бай. Выноси посуду.

Комментировать