Жизнь

Кому жить, а кому умирать? Как COVID-19 перевернул нашу жизнь

1763 Янина Мельникова

Что важнее: победить COVID или вернуть доверие граждан к медицинской системе? Нужен ли жесткий карантин для всех – или оставить выбор за людьми, которые не доверяют Минздраву? Действительно ли те, кто сегодня держат в руках власть, хотят победить коронавирус, или их цель – обращаться к нему, когда удобно, чтобы заработать на пандемии политический капитал? И что в сложившейся ситуации делать всем нам?

Ответы на эти и другие вопросы пытались найти ответы участники дискуссии «COVID-19: социальные, этические и культурные вызовы», состоявшейся в рамках форума о человеке, медицине и технологиях «Homo (Im)Perfectus».

 

Шоковая пандемия

COVID-19 стал шоком, который повлиял на восприятие медицины как института. В последние десятилетия медицина в мире стала восприниматься как всесильный институт, которому по плечу все задачи, она стала ассоциироваться с хайтеком, сферой высоких технологий. Еще вчера мы восхищались новыми открытиями и глобальными исследованиями, а сегодня оказались в 14-м веке, где мыть руки и держать социальную дистанцию – главное условие выживания.

Пандемия COVID-19 подняла вопросы медицины, общественной безопасности и того, как мы себя видим как люди и как общество, на новый уровень. Ее эффект еще предстоит осознать и изучить, но уже сегодня люди задаются вопросами своего равенства перед угрозой заболеть и получить доступ к медицинскому обслуживанию, а специалисты изучают проблему сложного этического и культурного выбора, который делает мировая медицина.

 

Кому жить, а кому умирать?

Равенство доступа к медицинским ресурсам в период пандемии – тот аспект, с которыми сталкиваются и пациенты, и медики. Эту дилемму можно коротко сформулировать как вопрос «Кому жить, а кому умирать». И, конечно же, такой выбор – это выбор между плохим и очень плохим. Но ни одна система здравоохранения в мире не может обеспечить всех граждан доступом, например, к аппаратам искусственной вентиляции легких.

«Это трагедия, на которую нельзя закрывать глаза. В Беларуси это пока скорее теоретический вопрос, но были моменты в других странах, в Италии, США, когда медикам не хватало оборудования или лекарств, чтобы оказать квалифицированную помощь заболевшим, – говорит врач, магистр биоэтики, член Республиканского комитета по биоэтике Андрей Фоменко. – Не было готовых алгоритмов действий в таких ситуациях. Это подстегнуло научное сообщество (этиков, историков медицины) проанализировать историю этой проблемы, искать решение в прежнем опыте. Но до сих пор универсального решения не найдено».

Для многих развитых стран такая постановка проблемы сама по себе была шоком. Находясь перед выбором, медики не знали, на что опереться. Вал пациентов просто не давал им опомниться и перегруппироваться.

Андрей Фоменко во время дискуссии на форуме «Homo (Im)Perfectus». Фото: Летучий университет

 

С другой стороны, приоритизация ресурсов – это то, с чем врачи сталкиваются ежедневно и повсеместно, говорит кандидат медицинских наук Николай Голобородько. К примеру, если у отделения на сегодняшний день есть несколько мест на УЗИ, врачи всегда выбирают, кому нужно его сделать быстрее, а кто подождет до завтра. Все это – медицинская рутина. Разумеется, до той поры, пока речь не идет о жизни и смерти.

Другое дело, когда эта приоритизация нужна в ситуации жизненного выбора. Здесь не обойтись без некого обоснования, которое часто лежит в философской и этической плоскости. Например, некоторые подходы, говорят, что приоритетное право должно быть у тех, кто имеет больше шансов выжить. Другие – что приоритет должен быть, например, за теми, кто внес и потенциально еще может внести бОльший вклад в развитие общества или медицины.

Существует мнение, что если сохранить жизнь врачу, он принесет бОльшую пользу обществу тем, что в последствие будет продолжать спасать пациентов. И с этой точки зрения врачи, кажется, должны быть первыми, кого нужно спасть. Но все руководства и этические принципы медицинских учреждений и организаций избегают таких определений, поскольку они могут внести раскол в общество и противоречат устоям демократического общества. Сегодняшняя пандемия – не первая и не последняя. И к ответам на такие вопросы нужно готовиться, уверены специалисты.

«Говорить, что пандемия нас застала врасплох – несерьезно. Руководства для медиков, как действовать в таких условиях жизненного выбора, нужно готовить заранее, – уверен Николай Голобородько. – Другое дело, что их исполнение в реальной жизни не всегда  соответствует прописанным рекомендациям».

Социологи и правозащитники отмечают, что COVID-19 – одно из самых классовых и социальных заболеваний, с которым сталкивалась планета. И в то время как состоятельные люди или те, кто могут уйти на удаленку, имеют значительно меньше шансов заразиться, продавщице в супермаркете или медсестре в больнице избежать коронавируса гораздо сложнее.

Как отмечают правозащитники, наибольшие проблемы в этой связи появляются у так называемых уязвимых групп: бездомных, заключенных и т.д.

«Люди, которые сейчас попадают на сутки, выходят из изоляторов зараженными и больными. Они вообще не имеют в этот период доступа к медицине. Что уже говорить про тех, кто находится в закрытых учреждениях. Государство просто забывает о таких людях», – говорит правозащитница Human Constanta Яна Гончарова.

Что важнее – личное или общественное?

Пандемия обострила противоречия между личным решением человека о его здоровье и мерами, которые требуют социальной ответственности. Если раньше над человеком не нависал общественный контроль и не требовал от него носить маску или ограничивать социальные контакты, то сейчас эти меры кажутся естественными и разумными. Но как быть в таком случае со свободой личности? Не слишком ли общество и государство вмешивается в сферу приватного?

По мнению Андрея Фоменко, такая логика постановки вопроса не совсем верна. Он приводит в пример использование ремней безопасности в автомобиле:

«Мы к этому привыкли, хотя еще не так давно это не было обязательным. Если разобраться, это тоже похоже на насилие над личностью. Но ремень безопасности сохраняет жизнь, равно как и меры общественного здоровья направлены на то, чтобы реализовать право на здоровье каждого человека и общества в целом. Этого возможно достичь лишь коллективно».

Интересно, что в целом беларусы довольно дисциплинированно носили маски в пиковые моменты пандемии. По данным социологов, весной этого года безо всяких предписаний на государственном уровне маски носили до 60% населения.

«Это происходило без пинка и без указов сверху, – говорит cоциолог центра системных бизнес-технологий «Сатио» Филипп Биканов. – Часть общества, особенно в крупных городах и особенно женщины, проявили самоконтроль и в части ношения масок, и в части социального дистанцирования и мытья рук. Люди были готовы на ограничение массовых мероприятий, закрытия школ и университетов. Но не были готовы к жесткому карантину».

Возможно ситуация была бы иной, если бы у беларусов было больше открытой и достоверной информации и о самом COVID-19, и о том, как работала система здравоохранения весной, и как работает сейчас, говорят правозащитники.

«В Беларуси люди не могут объективно самостоятельно принимать решение о самоизоляции, например. Если им по телевизору говорят, что коронавирус – это психоз, то человеку не на чем основываться и делать выводы. Свобода информации, свобода слова, тем более в ситуации, когда речь идет о жизни и здоровье человека, – это базовая свобода. Ограничивать информацию в этом случае – чудовищно», – считает Яна Гончарова.

Дискуссия «COVID-19: социальные, этические и культурные вызовы» на форуме «Homo (Im)Perfectus». Фото: Летучий университет

 

Как быть с COVID-диссидентами и нехваткой компетенций у обывателей?

Из-за ограничений или нехватки информации о заболевании немало беларусов отрицало само существование COVID-19 или его опасность, тогда как другие из страха и незнания порой преувеличенно реагировали на любую информацию и распространяли фейки. В то же время, как отмечают правозащитники, блокировка такой информации никак не решает проблему.

«Людям нужно объяснять, рассказывать, для них нужно проводить уроки медиаграмотности, их нужно учить критично воспринимать информацию», – говорит Яна Гончарова.

Впрочем, должного уровня компетенции в вопросах эпидемиологии и вирусологии у обывателей и быть не может. Нынешняя пандемия показала, что этим не могут похвастаться даже сами врачи.

«Сегодня весь мир столкнулся с кризисом экспертизы. Все обратились к эпидемиологам, которые поначалу развели руками, они не имели раньше такого опыта, чтобы на нем основываться и давать какие-то рекомендации», – говорит врач Николай Голобородько.

При этом он отмечает, что в медицине в целом привыкли принимать решение в условиях дефицита информации. Врачи часто меняют решения о том, как лечить пациентов по мере поступления новой информации. И обычно это не вызывает излишнего беспокойства. Другое дело, когда речь идет о глобальном заболевании, которое затрагивает большое количество людей, повышает их уровень тревожности, что, в свою очередь, требует от врачей немедленных жестких и четких рекомендаций.

«В начале эпидемии, когда меня спрашивали, носить ли маску, я говорил: «Мойте руки, маска – это вторично, потому что инфекция капельная». Затем накопились новые данные и поняли, что маска при тесном контакте нужна, – делится своим опытом Николай Голобородько. – Медицинские рекомендации все время меняются при накоплении новых данных. Но беларусы не всегда готовы понять и простить доктора за то, что он поменял свое мнение».

Николай Голобородько во время дискуссии на форуме «Homo (Im)Perfectus». Фото: Летучий университет

 

Так происходит утрата доверия к врачам: люди не очень понимают, что медицинские рекомендации – вещь динамичная. Простой человек не обладает ни знаниями, ни компетенциями, чтобы оценить медицинскую информацию. Все отношение врач–пациент построено на этой ассиметрии. Для того, чтобы этот дисбаланс устранить, и существует общественная система здравоохранения. Та самая система, которая в Беларуси показала себя далеко не с лучшей стороны.

Да, Министерство давало гражданам рекомендации по тому, как носить маски, мыть руки и избегать излишних социальных контактов, но оно же скрывало количество инфицированных.

 

Реальная статистика как инструмент возврата доверия

Но справилась ли наша система здравоохранения с тем, чтобы устранить информационный дисбаланс? Рекомендации – это хорошо, но главным фактором того, чтобы человек воспринимал эти рекомендации адекватно, является доверие, сходятся во мнении эксперты. Очень важно, чтобы люди были готовы принимать рекомендации врачей на веру, как если бы им это говорили священники.

«На старте пандемии доверие к системе здравоохранения в Беларуси было высоким, но потом все изменилось. Причина тому – откровенное искажение информации со стороны спикеров, которые представляли врачей в публичном поле. Та информация, которую представляли обществу, выглядела абсолютно нереалистичной, а часто ее вообще не было, – говорит Филипп Биканов. – Не было статистики в разрезе городов и регионов, нереальная статистика по количеству умерших. Все это напрочь убило доверие».

В такой ситуации было бы странно ожидать, что люди будут нормально принимать рекомендации Минздрава. Потому, по мнению эксперта, сегодня в Беларуси проще создать некую параллельную общественную медицинскую организацию, которая «выдавала бы рекомендации от врачей, которые на самом деле о вас переживают».

И эти публичные спикеры, медицинские специалисты, не должны бояться критиковать Минздрав. Такие спикеры понемногу появляются, но тут же оказываются под прицелом «компетентных органов».

 

COVID-19 поляризировал общество

В то же самое время граждане все еще остаются в неведении, боятся COVID-19 и часто боятся не болезнь как таковую, а стигму, с нею связанную.

«Вирус сам по себе – одна большая стигма. Есть много людей, которые не хотят опубличивать свою болезнь. И в значительной степени этому способствует жесткость контроля за людьми и их окружением, как со стороны общества, так и со стороны государства», – говорит социолог Филипп Биканов.

Когда в начале прихода COVID-19 в Беларусь контакты первого уровня увозили куда-то на карантин, это в значительной степени повлияло на поведение беларусов. Сегодня они не хотят проблем на работе, проблем для родственников, проблем с друзьями. Скрыть заболевание становится простым выходом, тем более, что симптомы заболевания могут быть легкими.

«На другой чаше весов находятся проблемы, которые ты можешь доставить другим. Везет людям, у которых есть поддерживающая среда, кто может сказать: «Ты только не умирай, а мы посамоизолируемся». Но есть и иные реакции», – говорит Филипп Биканов.

Правозащитница Яна Гончарова, в свою очередь говорит, что COVID-19 дискриминирует сегодня всех: «И тех, кто в масках, и тех, кто без них, и тех, кто самоизолируется, и тех, кто регулярно ходит на работу».

 

Пандемия как источник перемен в обществе и государстве

Не удивительно, что все перечисленные выше факторы отразились на беларусах и Беларуси в целом. Пандемия заставила людей задумать о том, где мы живем, в какой стране, в какой системе, в чем ценность жизни человека для государства?

Согласно социологическим опросам, раньше такие вопросы задавали себе не более 10-15% граждан Беларуси.

«Сейчас беларусы видят, что вся система государственного управления Беларуси построена на лжи. И если раньше люди могли этот факт просто игнорировать, потому что условно дистанцироваться от выборов и политики в целом, то COVID-19 оказался историей про всех», – отмечает специалист «Сатио» Филипп Биканов.

При этом, если бы беларусское государство начиная с марта 2020 года действовало точно так же, как оно действовало, но выбрало другой подход к коммуникации с гражданами (не скрывало бы статистику, относилось с уважением к больным), ничего того, что мы сегодня переживаем, не происходило бы, убежден эксперт.

Но привычная коммуникация в отработанной годами системе «абы чего не вышло» в этот раз не прокатила.

«Ложь системы стала настолько очевидной, что обнажила всю ее суть. Ложь про статистику, ложь про выборы, ложь про что угодно – основа беларусской системы. И люди стали задавать себе вопросы: «Почему мы должны верить хоть чему-то, что говорит система?» – заключает Филипп Биканов.

 

То, что сейчас происходит в беларусском обществе и в мире в целом в связи с пандемией COVID-19 – переломный момент, который должен изменить мнение общества и человека о медицине, скорректировать свои ожидания от нее. Равно как и момент пристального взгляда медицины на саму себя и свою роль в жизни людей.

Последний такой шок был во времена, когда человечество столкнулось с ВИЧ/СПИД. Этот вирус также появился неожиданно, но изменил общество, медицину и взаимоотношение медицины и общества. Сейчас похожий этап, но в каких именно точках произойдут изменения, специалисты не берутся предугадать. Ясно одно: перемены неизбежны.

Читайте дальше:

«Какие права человека, если рядом с вами биологическая бомба?» Почему за здоровье человека отвечают не только врачи

Жизнь, смерть и всё, что между. Как биоэтика заботится о будущем человечества

Поломав человека. Что биотехнологии рассказывают нам о нас самих

«Надо что-то делать». Как суррогатные дети становятся товаром

Комментировать