Жизнь

Сложить оружие и победить

1494 Татьяна Яворская

Лоуренс МакКеун, бывший боец ИРА, а ныне доктор социологии и драматург, а также актеры из его постановки «Зеленый и синий». Фото: Neil Harrison, Ulster Herald

 

Независимость от восточной соседки провозглашена 100 лет назад, но население страны говорит на языке оккупантов, традиционная еда — картошка и кровянка, а национальный инструмент – «дуда», стабильная эмиграция. Это пять фактов об Ирландии, хотя вы подумали, что это Беларусь.

Бывший боец Ирландской Республиканской армии делится опытом борьбы за независимость и видением решения современных проблем.

Лоуренс МакКеун был осужден на пожизненное заключение за нападение на британский военный лэндровер (один британский солдат получил ранение) и другие преступления в составе ИРА. Он провел в специальной тюрьме для солдат ИРА 16 лет (с 1976 по 1992) и был участником протестов заключенных в связи с отменой специального статуса «политзаключенных». Кульминацией противостояния стала Ирландская голодовка 1981 года, во время которой погибло 10 человек. Лоуренс мог быть одиннадцатым, но выжил после 70 дней голода. Теперь он имеет степень доктора социологии и является уважаемым в мире драматургом и кинематографистом.

Прошлое

У многих Ирландия ассоциируется с атаками Ирландской Республиканской армии на британские объекты и это его не удивляет, однако, Лоуренс считает армию освободительной:

«Это военная организация, которая всегда действовала против британской оккупации. Было много организаций, которые отражали идею противостояния Британии в разное время по-разному. Ирландская Республиканская армия возникла вместе с Ирландской Республикой в 1916 году, поэтому она и называется «республиканской». Восстание за независимость было подавлено в течении пяти лет. Потом был договор с Британией и условная независимость на Юге. Армия распалась на людей, которые согласны с этим договором и тех, кто не согласен. Товарищи, которые сражались плечом к плечу, стали врагами. Люди во власти уничтожили часть несогласных, и в итоге в Ирландии получилось очень консервативное правительство. Но армия все равно существовала, хоть не была активной и многочисленной. В основном их акции были направлены против отделения Севера».

Ирландия попала в зависимость от Британии несколько столетий назад. У местных жителей была конфискована и передана в британское владение земля. Одновременно на острове шло вытеснение ирландского языка английским. В 1916 году в Ирландии вспыхнуло очередное восстание, во время которого была провозглашена Ирландская Республика, включающая территорию всего острова. Ирландская республиканская армия (ИРА) развернула активные боевые действия против английских войск и полиции, однако так и не смогла разбить их окончательно. В декабре 1921 года был подписан мирный договор между Великобританией и Ирландией. Ирландия получила статус доминиона (так называемое Ирландское Свободное государство), однако шесть наиболее развитых в промышленном отношении северо-восточных графств, наиболее населенных англичанами-протестантами (Северная Ирландия), остались в составе Соединённого Королевства.

Старая открытка с видом Рандалстауна, города в Северной Ирландии

 

Лоуренс родился и вырос в Северной Ирландии. В детстве он впервые столкнулся с дискриминацией католиков. В 1960-х годах его отец получил от протестантского коллеги проект дома, который тот построил. Он подал на согласование тот же самый проект, однако его отклонили по 39 основаниям. Католики на Севере также были лишены права голоса, если не имели недвижимость, испытывали дискриминацию при устройстве на работу и распределении жилья. По мнению Лоуренса, все это стало причиной активизации ИРА, которая «просто пыталась защитить этих людей»:

«В Северной Ирландии проходили демонстрации студентов и простых людей, которые протестовали против дискриминации католиков, но ИРА не имела к этому отношения. Было также активное социально-демократическое движение на Севере, но ИРА также в нем не участвовала. Протесты студентов подавляли очень жестоко. Они не были спланированы, там были даже подростки, которые бросали коктейли Молотова. Эти столкновения шли одно за другим. В рядах полиции и в правительстве большинство было протестантами и они не собирались идти на уступки, несогласных просто отправляли в тюрьму. Это было ужасное время. Огромное количество католиков тогда эмигрировало с Севера Ирландии на Юг — это была большая эмиграция, сравнимая с той, которая была во время Второй мировой войны (тогда Ирландия сохраняла нейтралитет, а Северная Ирландия как часть Британии была стороной конфликта). И до сих пор, например, здесь в Дундалке живут люди, которые переехали тогда с Севера. Отдельные люди пытались защищаться, в том числе солдаты ИРА, но у них не было оружия. Первое оружие начало появляться от ирландцев, которые уехали на Юг. И вскоре ИРА стала действовать на улицах Белфаста. К ним примкнуло много сторонников, недовольных своим унизительным положением. Так количество оружия и солдат в ИРА стало расти».

Ответом правительства было введение войск, появились контрольно-пропускные пункты. После Кровавого воскресения в 1972 году, когда военные расстреляли безоружную демонстрацию, убив 14 человек, ИРА сильно радикализировалась. В это время к ней примкнул и Лоуренс Мак-Кеун. Он говорит, что не было никаких торжественных клятв или посвящений:

«Мне дали простые разъяснения: присоединение к ИРА означает, что вы скорее всего умрете или окажетесь в тюрьме. Они велели мне хорошо подумать. На мое твердое намерение, сказали: «Смотри в оба. Если будут допрашивать, никогда ничего не говори». И всё».

Лоуренс МакКеун, 1981

 

Несмотря на то, что борьба шла за равенство между представителями конфессий, ущемленными католиками и протестантами, которые были среди полиции, солдат и в правительстве, Лоуренс не согласен, что это был религиозный конфликт:

«Британское правительство преподносило это как религиозную нетерпимость, но это не так. Это было политической стратегией. В 1970-х годах на британском телевидении начали говорить о нас как о бандитах, употребляли такие слова, как «мафия», «крестный отец». Целью было показать борцов как криминальных авторитетов и представить борьбу с нами, как с гангстерами. Они криминализировали ИРА, чтобы криминализировать всю борьбу за равенство и независимость».

В рядах ИРА были только ирландцы – «никто не платил за это денег, а других желающих умереть не было». Большую материальную поддержку оказывали эмигранты, которые создали специальные организации в Америке, Австралии и Канаде. А вот католическая церковь не поддерживала ИРА и осуждала их борьбу:

«Было несколько священников, которые нам помогали, но они были с самых низов. Католическая церковь оказывала большое давление на нас и во время голодовки. Когда по распоряжению семьи одного из голодающих начали кормить, священники требовали от матерей и жен поступить также с остальными участниками голодовки, поскольку считали это суицидом».

Голодовку начал республиканец Бобби Сэндс в связи с отменой специального статуса заключенных (право не носить тюремную форму, свободное общение с заключенными и др). К нему присоединились другие солдаты, однако британские власти не спешили выполнять требования. В случае потери сознания заключенного, родственники получали юридическое право распоряжаться его жизнью и они должны были принимать решение — не вмешиваться или начать кормление внутривенно:

«Тогда мы стали обсуждать возможность юридического оформления нашего желания, чтобы решение о нашей жизни мог принимать только наш командир. Это могло перерасти в конфликт с семьями и мы не стали это делать».

Этот критический момент ярко передан в фильме «Голод» Стива МакКуина. Лоуренс говорит, что кино – это искусство, но в этом фильме «хоть и сделан акцент на отдельных личностях, отношения между людьми переданы хорошо и правдиво».

Также как и поддержка голодающих солдат ИРА населением:

«Наша голодовка стала переходным моментом, в это время больше людей стало нас уважать и поддерживать. Бобби Сэндс выиграл выборы и его популярность была выше, чем у Маргарет Тэтчер. Когда он умер от истощения, на его похороны пришло 130 тысяч человек, и люди не боялись вооруженных солдат и полицейских. Но тогда мы уже понимали, что если они дали умереть члену Парламента, они дадут умереть и нам».

Кадр со съемок фильма H3, одним из авторов сценария которого стал Лоуренс МакКеун

 

За две недели умерло еще четыре человека. На 68-м дне голодовки доктор сказал Лоуренсу, что он умрет в ближайшее время. На 69-й Лоуренс попросил мать, чтобы она не вмешивалась, но она ответила: «Ты знаешь, что ты должен делать, и я знаю, что должна делать я». На 70-й день Лоуренс потерял сознание, и мать дала распоряжение начать его кормить внутривенно.

Лоуренс так и не смог полностью восстановить зрение и нервную систему. 11 лет лечил желудок и кишечник, однак, повреждения оказались необратимы: «Я начал заниматься йогой, чтобы помочь организму. Я был уверен, что с годами я восстановлю здоровье, но это не так».

Тем не менее, он не считает свой поступок бессмысленным:

«Я не жалею об этом. Британия хотела сломить ИРА через заключенных, и мы не позволили им это сделать. Я был там на передовой. Это была не храбрость, это была необходимость».

Настоящее

1996 году ИРА официально отказалась от огня. В 1998 году было заключено Белфастское соглашение, согласно которому Северная Ирландия получала автономные от Лондона органы власти, а Республика Ирландия должна была отказаться от претензий на территорию. Большинство солдат были довольны таким решением, но часть бойцов с этим не согласилась и они продолжают точечные атаки до сегодняшнего дня:

«Есть несколько маленьких организаций, которые не признают этот договор и продолжают атаки. Потому есть новые аресты, однако большинство больше не поддерживает этот путь».

Лоуренса МакКеуна встречают после особождения из тюрьмы

 

После освобождения Лоуренс защитил диссертацию в Университете Квинс в Белфасте. С успехом издал две книги об ирландских республиканских заключенных, деньги от продаж которых идут на поддержку бывших узников. Создал Белфастский кинофестиваль, который стал одним из главных культурных событий Северной Ирландии. А также стал работать с театром.

«Своими постановками я поднимаю к обсуждению вопросы о наследии конфликта. Последняя пьеса “Зеленый и синий” (цвета униформы) основана на интервью с полицейскими с Юга и Севера. Удивительно, но люди с Юга оказались более закрытыми к разговору. Все материалы основаны на реальных событиях. Я делал запрос в полицию, чтобы получить доступ к архивам и мне его дали. Я понимаю, это удивительно, что бывший боец ИРА пишет такую пьесу, но это наша история и это нормально. Тот факт, что у нас были разные взгляды на мир, является приемлемым и открытым для обсуждения».

Герои пьесы вынуждены охранять границу между Севером и Югом и понимают, что в любой момент могут умереть от взрыва бомбы или снайперской пули ИРА. Сначала они обменяются профессиональной, а затем личной информацией по рации. Наконец, они встречаются, все больше узнают друг о друге и задают вопрос: «Когда мы решаем, что нам нужно, а не просто становимся тем, что от нас ждут?»

«На самом деле простой вопрос – почему мы продолжаем делать то, что делаем, разве мы не будем изучать все варианты в нашей жизни? – пришел ко мне в тюрьме. Мы все прошли через процесс «разучивания» моделей поведения, не понимая, что на нас влияли различные властные институты, такие, как государство и церковь. Первоначально в тюрьме республиканские политические структуры были жесткими, консервативными и католическими. Затем мы начали задавать себе этот вопрос и ситуация стала меняться. Ключом к взаимопониманию является то, что мы все индивидуальные личности за пределами униформы, которую мы могли бы носить. Полицейские играли свою роль, которой они учились – так же, как и члены ИРА».

Юмор пьесы построен на акцентах героев, который им сложно понять. Один говорит о «сумасшедшей собаке, убивающей овец», а другой понимает, что он рассказывает об убийце по прозвищу «Безумная собака». Лоуренс считает, что язык – это не просто средство общения, а способ самоиндентификации и борьбы за независимость:

«Язык — это сердце нации, центральная часть борьбы за независимость. Во время нашей деятельности в ИРА много людей переходило на ирландский язык, это было формой протеста. Но в Северной Ирландии не было ирландских школ и его мало кто знал. В тюрьме Бобби Сэндс и несколько других заключенных говорили на ирландском. После голодовки образовалась большая группа тех, кто учил ирландский. Я сам выучил его в тюрьме. И только потом стал задумываться, будет ли возможность у детей учить ирландский со школы, особенно в Северной Ирландии, и почему такой возможности у нас нет. Потом появились школы с ирландским языком, и мои дети там учились. Сложно сказать, сколько людей говорит на ирландском сейчас. Кто-то хорошо знает, но не говорит, кто-то знает не очень, но старается. Я думаю, что на ирландском говорят 10-15% жителей страны, при этом они выучили его, уже будучи взрослыми, это не был их родной язык с детства. В Северной Ирландии сейчас хотят принять закон об ирландском языке, согласно которому он должен вводиться в повседневное употребление. Хотя есть у этой идеи и много противников».

Лоуренс говорит, что ирландцы никогда не прибегали к такой форме борьбы, как отказ от британских товаров, просто потому, что «это были единственные товары»:

«Бойкот» – это ирландское понятие, оно возникло именно здесь, когда крестьяне отказались платить аренду британцу с такой фамилией. Во время нашего конфликта в Северной Ирландии многие также не платили за аренду помещения, и это была одна из форм протеста».

Будущее

Общество в Северной Ирландии поделено на сторонников Британии и республиканцев. В связи с предстоящим выходом Британии из ЕС выросло количество заявлений на ирландское гражданство от подданных Великобритании и Северной Ирландии — 59 тысяч в первом квартале 2017 года против 100 тысяч за весь 2016 год. Северная Ирландия хочет оставаться членом Европейского Союза. И это возможно – если она снова станет частью Ирландии.

Государства–члены ЕС уже заявили, что одним из условий завершения переговоров по выходу Великобритании из Евросоюза станет недопущение восстановления государственной границы между Ирландией и Северной Ирландией.

«Во время военного конфликта на границе между Югом и Севером находились военные пропускные пункты. Сегодня физической границы не видно, и Брексит показал, что Северная Ирландия политически расходится с Британией. Демографически и исторически мы связаны сильно и лучший выход, который может быть — это объединение Северной Ирландии с Ирландией. И сейчас важно, чтобы пришло новое правительство, которое бы отстаивало интересы североирландского общества, большинство здесь за воссоединение. Наверное, это не тот путь, который я представлял себе молодым человеком, но я считаю сейчас, что это лучший путь и… это неизбежно. Но мы никогда не знаем, что будет завтра. Возможно, сформируется независимое правительство и я приеду в Беларусь первым послом от объединенной Ирландии».

Лоуренс МакКеун в костюме из проекта «Мы носили одеяла». В связи с отменой специального статуса заключенные ИРА должны были носить тюремную одежду. Однако большинство отказалось это делать и их единственной «одеждой» стали казенные одеяла. В 2000 году специальная тюрьма Мэйз для бойцов ИРА была закрыта, и Лоуренсу удалось заполучить несколько подлинных одеял. С помощью дизайнера он пошил из них элегантную одежду и одел в нее людей, некогда вовлеченных в этот протест в тюрьме. Фотографии были сделаны для календаря, вышедшего тиражом в 1 тысячу экземпляров – все вырученные деньги Лоуренс намерен потратить на проекты, посвященные осмыслению североирландского конфликта.

Читайте также:

Поваренная книга патриота. Как ХХ век отражен в наших учебниках истории

Горе тори. Почему сторонники Брексита провалились на выборах

Авторитарный реванш. Мифы об отношениях Беларуси и Евросоюза

Комментировать