Политика

Как «девочки для битья» выбирают розгу. Ответ Анне Северинец

15 февраля 2018 3909 Александр Федута

Александр Федута. Фото: Антон Мотолько

Так получилось, что двух из четырех главных учительниц в моей жизни звали Аннами. Анна Александровна и Анна Александровна. Одна была завучем, а другая – директором в школе №20 города Гродно, где я работал. И я до сих пор считаю счастьем и небывалой профессиональной удачей, что мне довелось с ними работать.

Именно поэтому я некоторое время колебался, стоит ли отвечать на текст Анны Северинец, вступившейся за учительскую корпорацию. Тем более, что сам я – бывший учитель, и частичную правоту ее аргументов признать вынужден.

Отвечая на упрек тех, кто обвиняет учителей в массовых фальсификациях результатов народного волеизъявления, она использует, по крайней мере, один абсолютно непревзойденный аргумент: если вам не нравится наша система, почему вы решили начать бороться с ней именно с обличения школьных учителей? Тех самых, бедных, несчастных, затурканных, за гроши сеющих разумное, доброе, вечное на хорошо заасфальтированную почву? Оставьте их в покое! Чем они хуже врачей, фальсифицирующих выборы, механиков и инженеров, идущих на электоральные подлоги, работников торговли?! Оставьте бедняг в покое!

Дорогая Анна Константиновна! Я бы действительно не отвечал Вам, но когда-то уже высказался по этому поводу – кажется, на «Белорусском партизане». Так что Ваши вопросы мне и адресованы. Уж простите – отвечу за давний свой базар.

Хуже, Анна Константиновна, хуже в данном случае наши с Вами коллеги. По одной причине. Участие в фальсификации никак не скажется на качестве работы инженера, конструирующего деталь. На качестве работы врача-хирурга – ну разве что позволит спецслужбам, в нарушение данной им же клятвы Гиппократа, уволочь с больничной койки избитого кандидата в президенты. И даже работник торговли сочтет фальсификацию народного волеизъявления меньшим профессиональным грехом, нежели обсчет покупателя.

А вот на работе учителя и юриста это скажется. Ибо первый должен руководствоваться нравственным законом, а второй – правовой нормой. И нарушение, допускаемое ими обоими в данном случае, влечет за собой колоссальную профессиональную и нравственную деградацию.

Юрист, ощутив безнаказанность при нарушении им закона, продолжает нарушать закон уже с наслаждением. А учитель, поняв, что «Бога нет – значит, карамазовщина», начинает лгать детям. А они – и Вы это знаете не хуже меня – эту ложь чувствуют.

Учитель – особенно учитель литературы и истории – начинает лгать, смеясь над всеми этими дурами Татьянами, которые «я другому отдана», когда могли бы и романчик закрутить; над идиотками Катеринами, которые «мне бы крылья – и полетела бы», а зачем крылья, когда по земле спокойней, надежней, и муж не узнает; над шизофреником Пьером (ишь, жену выгнал, а мог бы и прожить жизнь с Ленхен своей – всякое же бывает…) и истериком Андреем (тут помолчу, истерик – никуда не деться). И слова Корчагина о том, что жизнь дается человеку один раз, приобретают в их устах совершенно иной смысл: действительно, один раз, а потому – все позволено…

Аня, дети слышат фальшивые интонации в наших словах. И те, кто добровольно лжет в процессе гражданского строительства, начинает фальшивить на уроке, а дети в этом случае либо ненавидят его предмет, либо вырастают циниками. Вы это знаете.

Вы хотите убедить меня в том, что учителей нужно пожалеть. Не буду жалеть. Не могу. Когда-то я говорил себе: «Дальше школы не пошлют, меньше класса не дадут». Моя однокурсница, блестящая учительница из подмосковных Химок, ушла в репетиторы – и, представьте, не умерла с голоду. А лгать не захотела. Пришли родители, попросили вернуться, а дирекция взяла на себя обязательство не сажать ее в комиссии на выборы. Вернулась. Да, не борец – но хотя бы и не подлец.

В комиссию посадят сегодня того, кто один, и второй, и третий раз преступил нравственный закон. Потому что честный оппонент все равно будет честно считать голоса, хоть ты убейся. А им ведь не нужен верный слуга режима – им нужен подельник-фальсификатор. Я знаю несколько случаев, когда учителей-беларусофобов удаляли из комиссий на участках, где баллотировались члены БНФ – просто потому, что они были душераздирающе честными и хотели только честной победы над извергами-националистами. Честной – слышите?

Все слова о том, что если не мы, то другие – и все равно… Эти слова если не для бедных, то для нищих духом. Помните «Дракона» Щварца? «Нас учили… – Всех учили, но почему именно ты, мерзавец, оказался первым учеником?» Каждый учитель должен раз и навсегда решить для себя, с кем он. Не в политике – в профессии. Должен быть с детьми. И если с детьми, то он не может, не имеет права красть у них будущее.

В 1994 году Лукашенко победил честно – я знаю это от Николая Статкевича, который возглавлял общественную наблюдательную комиссию. Он позвонил в штаб, где я дежурил, по телефону, поздравил меня, а потом и начальника штаба Леонида Синицына. Вы хотите сказать, что после 1996 года в нашей стране позволили бы существование какой-то контрольной комиссии во главе со Статкевичем? Не смешите батареи в «американке»: мы сидели с Вашим братом в соседних камерах некоторое время, и он подтвердит, что батареи просто лопнут от смеха, если Вы им такое скажете.

Вы считаете, что общество выбрало учителей в качестве девочек для битья? Да. Но это не случайно. Просто учителя тоньше других должны были бы понимать, что в качестве инструмента управления государством те, кто пользуется их фальсификаторскими услугами, предлагают только розгу. А потому, простите, но корпорацию следует сечь, пока она действительно не почувствует боль. Вы ведь почувствовали. А большинство – нет.

Им кажется, что они не фальсифицируют. Они просто молча пишут на бумажке и подают председателю комиссии цифры, а что уж там она или он складывает – это их не касается. Они просто молчат, когда директор школы вызывает милиционера, чтобы удалить с участка наблюдателя, поймавшего фальсификатора за руку. Они просто просят родителей прийти и проголосовать досрочно. Вот и всё.

Вот и всё. И этого достаточно.

Александр ФЕДУТА, лауреат премии Ленинского Комсомола Гродненщины в области педагогики, кавалер последнего в истории ВЛКСМ «Знака Гайдара»

Читайте дальше:

Учителя и выборы. Как общество выбирает «девочек для битья»

Политики в стране без политики и «выборы» в стране без выборов

Виктор Мартинович: Урок тоталитарной лингвистики