Арт

Игры чемпионов. Кому и за что дают «Оскаров»

Раз в год Голливуд на глазах у всех играет в рулетку с судьбой. И миллионы по всему миру, затаив дыхание, наблюдают, куда летит нынче шарик американской мечты.

В отличие от футбольного матча механизмы выдачи «золотого» результата на «Оскарах» непрозрачны, а рецепты успеха неочевидны. Болеть тут можно, но бесполезно: киноакадемики все равно не услышат. Тут живут по своим правилам и выбор кинонарода не значит ровным счетом ничего. Иначе пожизненным триумфатором была бы Саша Грей.

Рядовых зрителей благоразумно держат на дистанции, предоставляя право созерцать игры сильных – в прямом эфире, но без права голоса. И именно эта удаленность от судьбоносных ритуалов создает эффект лицезрения фиесты богов. В которой по определению нет ни смысла, ни логики.

С «Оскарами» лучше всего жить по-детски, играя в угадайку и не заморачиваясь мудреными прогнозами: все равно обманут. Тем не менее, по итогам дежурной раздачи слонов реально понять общий расклад актуальных преференций тружеников большого экрана.

Первый важный сигнал: смена авторитетов. Стивен Спилберг откровенно промахнулся со своим громоздким ретро-триллером «Мостом шпионов», вылетев сперва из номинации за режиссуру, а затем благополучно уступив конкурентам в пяти из шести прочих номинаций: утешительный приз Марку Райлэнсу за лучшую роль второго плана выглядит для всенародного Индианы Джонса почти оскорбительно.

Некогда великолепный Ридли Скотт продемонстрировал в «Марсианине» лишь тень прежнего таланта – и проиграл по всем семи номинациям.

Изысканный стилизатор Тодд Хайнс экранизировал лесби-психо-драму Патриции Хайсмит «Кэрол», позвал сыграть великолепную Кейт Бланшетт и трогательную Руни Мара, все сделал на своем обычном сильном уровне – но из шести номинаций не выиграл ни одной.

Слай Сталлоне воскресил своего Рокки для очередного боксерского фильма – чтобы лечь блеклой строчкой в список проигравших борьбу за лучшую роль второго плана.

Обидней всего за Тарантино: его безбашенная бронебойная «Омерзительная восьмерка» попала лишь в три второстепенных номинации, не войдя в шорт-лист лучших фильмов, режиссеров, сценаристов и актеров. Единственный тарантиновский «Оскар» в итоге ушел к классику спагетти-вестернов Эннио Морриконе – но как раз музыка тут совсем не главное.

Второе важное сообщение: выстраиваются новые линейки стиля и качества. Чемпионами по количеству номинаций стали «Безумный Макс. Дороги ярости» Джорджа Миллера и «Выживший» Алехандро Гонсалеса Иньярриту (10 и 12 номинаций соответственно). И оба вполне тянут на программные высказывания.

Стартовавший некогда как виртуоз малобюджетного пост-апокалиптического авто-байкер-трэша (и сделавший невзначай суперстаром Мэла Гибсона) Миллер как-то вдруг после лент о нежных свинках и пляшущих пингвинах набрал почти библейскую образную мощь. Превратил свой традиционный пыльный экшн в масштабное смотрилово для поколения уставших от вселенной Marvel. И на 71-м году жизни дорос-таки до «Оскара». C новым «Максом» в народное кино, чудом выжившее после прививок «Города греха» и «Мстителей», вернулся адреналиновый боевой нео-вестерн – американский попс 2.0. Вот так танцуют пого у нас в микрорайоне! И уберите своих серебряных серферов и летучих мужиков в трико.

Если Миллер – повелитель плебса, то Иньярриту – шаман с дипломом. Он простых партий не играет, а если и пляшет, то на краю бездны. Прошлогодний оскароносный «Бердмен» был фасонным как рядовой фестивальный арт-хауз и вульгарным как дешевый комикс, психологичным как хороший роман и легким как мотылек на 52-й стрит.

В этом году пришел «Выживший» – и доказал, что большая литература нынче живет в кино. Предельно старомодная по сути и очень узнаваемая по фактуре песнь борьбы с природой, недругами и судьбой – продукт столь же национальный, как блу джинс и блинчики с кленовым сиропом. Только вот эти вечные сказки американской души Иньярриту повенчал с мощной визионерской культурой и новейшими технологиями. Он сумел не отпугнуть публику формальными изысками – и при этом пройти по самому краю слащавой банальности, прочно и надолго заинтересовав академиков.

В итоге карты легли вполне ясно. Зарвавшийся «Макс» закономерно не взял ни лучшего фильма, ни режиссера, ни оператора (4 пролета из 10) – но был признан лучшим по дизайну, костюмам, гриму и звуку (а что еще надо простецам?).

А «Выживший» предсказуемо пошел по высшему разряду – и собрал «Оскары»: 3 победы из 12 – зато каких! Для режиссера, оператора и бедняжки Лео (уступив при этом «Максу» в большинстве технических категорий). Что второй год подряд подтверждает статус Иньярриту как крестного отца перезагрузки большого киностиля.

На этом фоне оскароносец за лучший фильм – драма Томаса Маккарти о журналистском расследовании «В центре внимания» – смотрится гораздо скромней. И ни содержательно, ни стилистически не тянет на открытие.

Такова базовая разметка территории-2016: с одной стороны – уличный драйв «Макса», мозг на автопилоте и панковский хай-тек, с другой – тягучий изощренный экзистенциальный эпос по мотивам базовой национальной мифологии.

И то, и другое лежит по ту сторону «высокой» культуры как мы ее привыкли понимать. И то, и другое выходит за пределы конвенциональной усредненной «киношности». Но с благословления американской киноакадемии вполне может сойти за новый канон.

Энергичный бег на месте, воспроизводство инерционных смыслов посредством новых экранных техник – в этом суть «Оскара». И счастье его чемпионов.

Хотя я на месте Леонардо ди Каприо отдал бы своего золотого дядьку мохнатой партнерше-медведице. Шуточки? А кто сказал, что «Оскар» – это всерьез?