Гуманитарный маршрут Беларусь–АТО. Онлайн-дневник
Беларусские волонтеры Андрей и Евгения Стрижаки. Фото: Ольга Чекулаева
Уже три года беларусы помогают жителям Донбасса и украинским военным, которые отражают военную интервенцию на юго-востоке своей страны. «Журнал» публикует онлайн-дневник беларусских волонтеров, которые сейчас находятся с гуманитарной миссией в Луганской области.
Ровно три года работает волонтерская инициатива «Гуманитарный маршрут Беларусь–АТО». За это время волонтеры собрали более 10.000 евро, купили три санитарных автомобиля (реанимобиль «Ратаўніца», санитарный микроавтобус «Майя», машина для перевозки медицинских бригад «Зорка») и передали на украинский Донбасс 10 тонн различных гуманитарных грузов.
Кроме гуманитарного направления, волонтерская инициатива занимается мониторингом нарушений прав человека в зоне конфликта и образованием гражданских активистов из числа местных жителей и переселенцев.
Хотите узнать больше о волонтерской инициативе и оказать ей помощь? Подробности – здесь
12 апреля. Станица-Луганская
Это единственный пешеходный переход между подконтрольной территорией и частью Луганской области, которую контролируют незаконные вооруженные формирования «ЛНР».
Отсюда до Луганска около 15 километров, до ближайших позиций боевиков – 500-700 метров.
За сутки через переход проходит около 15 тысяч человек. Пройдя паспортный контроль украинских пограничников, они идут по нейтральной полосе – изодраной осколками и воронками асфальтированной дороге, разрушенному взрывом автомобильному мосту и выходят на блокпост сепаратистов.
За один заход можно провезти до 75 килограммов продуктов, на КППВВ сформировалась особая каста «перевозчиков» – людей, которые на вот таких тележках перевозят грузы и товары через линию разграничения. Вот на таких тележках они перевозят грузы через фронт.
Раньше Станица снабжала свежими овощами Луганск и окрестные города, сейчас же линия разграничения разрубила экономические связи области, обнажив социально-экономические проблемы региона – отсутствие рабочих мест, рынков сбыта овощей и фруктов, разрыв связей между родственниками.
Станица напоминает Сайлент Хилл (впрочем, как и многие города и поселки линии разграничения). До захода солнца городок и пункт пропуска бурлит жизнью: пенсионеры из Луганска осаждают офис «Ощадбанка» и несколько банкоматов для получения украинской пенсии (они получают временную регистрацию в Станице Луганской, но многие из них фактически живут в Луганске), а также офисы гуманитарных организаций. Частные маршрутки за 250 гривен (около восьми евро) предлагают подвезти к ближайшей ж/д станции Рубежное, по разбитой танковыми гусеницами дороге. Идет бойкий торг продуктами, которые в Украине дешевле, чем в «молодой республике».
А потом заходит солнце, улицы пустеют, блиндажи щетинятся стволами оружия и начинается артиллерийская (сейчас реже) и ружейно-пулеметная дуэль. Город вздрагивает от разрывов мин и снарядов, звенит разбитыми стеклами (там где они еще уцелели) и ждет утра, чтобы снова успеть сделать все дела до заката.
10 апреля. Северодонек
Утро начинается не с Нескафе.
Местные жители, военные, активисты с обеих сторон фронта, в первое время возлагали очень большие надежды на посреднические и миротворческие функции ОБСЕ.
Фото: Андрей Стрижак
По факту же, специальная мониторинговая миссия ОБСЕ обладает очень урезанным мандатом и в глазах местных жителей выглядит дорогой и малополезной игрушкой.
Но джипы у них крутые. Впрочем, как и зарплаты.
9 апреля 2017. «Я военный, у меня нет никаких прав»
На таких блокпостах происходят и самые откровенные диалоги.
– С какой целью едете? Что везете?
– Ничего не везём. Себя.
– И зачем?
– Будем проводить тренинг по правам человека.
– Какие права человека?! Зона боевых действий. Нет никаких прав!
– Как же нет? У всех есть. У вас же есть?
– Я военный, у меня нет никаких прав.
И это самое приличное из всего услышанного. Так мы пытались попасть в поселок Трехизбенка.
8 апреля 2017. Дорога из Лисичанска в Попасную
Первые раз десять я еще кричала: «Смотрите, фазан!», а потом привыкла. На километр встречаешь по птице. Фазанам тут раздолье: когда началась война, охоту запретили. Фазанов на Луганщине так же много, как у нас аистов. При этом фазан, большая и красивая птица, совсем не боится машин: отважно бегает по дорогам и вдоль них.
8 апреля 2017. Блокпост
На блокпостах нельзя фотографировать; и конечно, всё самое интересное на дороге сконцентрировно именно здесь.
Во-первых, это сама обстановка на блокпосте, когда твой паспорт расматривает не пограничник, а вооруженный солдат.
Во-вторых, среди блокпостов не бывает двух одинаковых, потому что строят их из подручных средств. Обычно это полиэтилен и доски. Солдаты соревнуются в украшении своих блокпостов: здесь и надписи, и флаги (желто-синий и красно-черный чаще всего; но из личных впечателений – огромный флаг США, который развевался над один из блокпостов как знак хорошего чувства юмора его защитников).
Фото: Андрей Стрижак
К блокпостам обычно прибиваются собаки. Однажды мы видели возле блокпоста грядки с луком.
А если приглядеться внимательней, можно увитель и замаскированую технику, и окопы. Но после шести блокпостов в первый же день со всем этим полностью свыкаешься.
Не волнует тебя уже и то, когда всех просят выйти их машины, чтобы проверить салон – и ты точно знаешь, что на тебя в этот момент незаметно направлено оружие.
7 апреля 2017. Попасная, проводим тренинг в Доме культуры
Дом культуры в Попасной, райцентре Луганской области, мало чем уступает Дворцу профсоюзов в Минске. Практически эталонный пример сталинского ампира (лепнина, колонны, потолки в пять метров высотой, гранитные лестницы с коваными балюстрадами) наполнен кубометрами неподвижного ледяного воздуха и вздыбленным паркетом; в умывальниках в туалетах нет воды.
Фото: Андрей Стрижак
Местная больница не уступает Дому культуры по «ампирности» – с той лишь разницей, что она наполнена людьми и более-менее отремонтирована, в отличие от неживого ДК.
Попасную, как и многие другие города Донбасса, строили со столичным размахом. Помпезные здания, большие центральные площади, широкие улицы, парки.
Города опустели не потому, что началась война, а потому, что уголь потерял в цене: не только в шахтах Донецкого угольного бассейна, но и по всему миру. В Великобритании Маргарет Тэтчер имела политическую волю закрыть неперспективную отрасль промышленности; а Донбасс до недавнего времени жил в иллюзиях, что он «кормит всю Украину».
Фото: Андрей Стрижак
6 апреля 2017. Возвращаемся из Золотого в Северодонецк
Регионы Луганской и Донецкой областей, близкие к линии фронта, выглядят так, будто по ним прошлась война. Но выглядели так они задолго до войны.
Лисичанский содовый завод находится примерно в 100 км от Луганска. Он выглядит так, будто по нему несколько дней прицельно работала артиллерия: квадратные километры раздробленного кирпича и несколько промышленных зданий с пустыми оконными проемами.
Фото: Евгений Спирин
«Не уступает» и дорога, идущая через бывший завод – она вся в воронках, будто от снарядов, только орудием разрушения была не артиллерия, а время.
Впрочем, такие дороги в Украине можно встретить не только здесь.
Содовый завод разрушила не война, а бизнес-разборки 1990-х и 2000-х, когда завод менял собственников и в конце концов обанкротился. Когда узнаешь, что нет причинно-следственной связи «война – разруха», поначалу приходит удивление. А потом понимаешь, что связь есть, но обратная: война пришла сюда, потому что всё развалилось.
Комментировать