Арт

«Чернобыль». Археология национального ужаса

«Чернобыль» – актуальный сериал, за который беларусы должны быть благодарны американцам. Ведь те сняли столь дотошное к деталям – и к нашим страхам и боли – кино вместо нас.

Чуть поодаль от заросшего зеленью кладбища стоит необычная траурная процессия – рабочие со строительной техникой и сгорбленные женщины, держащие в руках цветы, фотопортреты мужчин с черной лентой, военные фуражки и даже ботинки. Могил рядом нет – вместо них только небрежно вырытый ров, куда подъемный кран на лебедке один за другим спускает полированные цинковые ящики. В нестерпимо бликующий на весеннем солнце металл закованы останки первых ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС.

Благодарственных речей в их честь никто не произнесет. Братскую могилу не присыплют землей, а в целях безопасности спешно зальют жидким раствором из как раз подъехавшей бетономешалки. И пока женщины будут безутешно рыдать, тела их мужей, сыновей и отцов, вслед за смертельной дозой радиации, сожрет серая жижа цемента.

«А ведь так все и было на самом деле!». Последнюю пару недель в байнете не стихает эмоциональный накал, вызванный трансляцией трех первых серий игрового мини-сериала «Чернобыль». Впечатлительных пассионариев и склонную к утомительной рефлексии интеллигенцию понять не мудрено.

Со времен военной притчи «Иди и смотри» Элема Климова, в которой зритель попадал в самое пекло нацисткой оккупации Беларуси, больше никому не удавалось так глубоко задеть наши застарелые общенациональные травмы.

Но появились американские визионеры из HBO – и на раз подобрали ключи к коллективному бессознательному постсоветского социума, пытавшегося безрезультатно забыть об аварии в Чернобыле, ее разрушительных последствиях для окружающего мира и жить как ни в чем не бывало дальше. Пробовали – не вышло. Хотя, как водится, цели провести сеанс психотерапии для нас авторы перед собой явно не ставили.

Хотя попытки осознать и прочувствовать случившееся предпринимались не единожды. За последние 33 года на тему ЧАЭС было снято более чем достаточно игрового и документального кино: от психологической советской драмы «Распад» украинца Михаила Беликова, ставшей пророческой не только для рухнувшей системы советского общества, но и целой страны, до ТНТ-шного «мистического» сериала «Чернобыль. Зона отчуждения» с перемещением во времени и альтернативной историей. Масскульт успел перековать трагедию в востребованное развлечение для миллениалов и их родителей, но легче от это не стало.

Именно поэтому «Чернобыль» шоураннера Крэйга Мэзина ничего нового об пережитом нами ужасе сообщить не мог – и, определенно, не пытался. У американцев был свой козырь в рукаве – акцент на историческую аутентичность событий (насколько это возможно в условиях игрового кино), подстегнутая зрелищностью с cолидным производственным бюджетом.

На выходе получилась беллетризированная реконструкция событий, опирающаяся на факты и мемуары свидетелей и организаторов спасательной операции в Припяти. Авторы до болезненной педантичности отнеслись к героям, декорациям и костюмам. Британский актер Джаред Харрис в очках с роговой оправой выглядит как вылитый академик Валерий Легасов – один из главных руководителей ликвидации катастрофы. Аскетичный быт брежневских панелек навевает неподдельную тоску (даром, что снимали на натуре в Литве и Украине), а полыхающий четвертый энергоблок нарисован на хромакее до жути правдоподобно.

Джаред Харрис в роли Валерия Легасова в сериале «Чернобыль»

 

Натуралистичность антуража перестроечного СССР, живущего как на вулкане, зажимает в объятия так сильно, что не поверить в происходящее на экране просто невозможно.

Все это пестование визуала выталкивает «Чернобыль» не столько в пространство исторической драмы, сколько превращает его в фильм-катастрофу, в котором герои и массовка не до конца понимают, с чем столкнулись и как убивает радиация. Или знают, но отказываются это принимать.

Пока обслуживающий персонал станции пытается объяснить, что реактор полностью уничтожен и радиацией заражена вся Припять, местная партячейка призывает «верить в советский социализм» и законсервировать город, чтобы не распространять дезинформацию. А Горбачев молча выслушивает предложение пожертвовать несколькими сотнями облучившихся горняков, только чтобы не дать попасть радиации в грунтовые воды реки Припять.

Предметом внимания авторов становится поиск виновных в случившемся и вскрывание двойных стандартов коммунистических партаппаратчиков, пытавшихся недомолвками и ложью сохранить доверие к себе и советской системе.

Это обстоятельство превращает «Чернобыль» в актуальное произведение не только для нас, сросшихся с трагедией, но и для всего западного мира, переживающего кризис доверия к властным институтам, крупным корпорациям и медиа-сфере. Фейк-ньюс на Facebook, продвинувшие Дональда Трампа в кресло президента, замалчивание корпорацией Boeing проблем со своими самолетами, борьба с харассментом в Голливуде – все это звенья одной цепи, когда за циничную ложь и безответственность обладающих привилегиями людей страдают ни в чем не повинные обыватели.

И уж кому, как не беларусам об этом знать – и быть благодарным американцам за то, что они сняли столь дотошное к деталям – и к нашим страхам и непроговоренной боли – кино вместо нас. Наша неразрывная связь с трагедией в Чернобыле не позволяет нам оставаться непредвзятыми, глядя на экран. Тем более, что мы продолжаем жить в условиях авторитарного государства, которое находится в шаге от запуска новой АЭС в Островце. Будем радоваться – и ужасаться – тому, что другие сделали за нас.

Читайте дальше:

«Экологические Куропаты». Беларусские писатели о трагедии в Чернобыле

Катастрофа доверия. Почему власть и общество живут отдельно друг от друга

Годовщина Чернобыля. Нестрашная радиация и страшное государство