Арт

«Беларусская фотография стала новым целостным визуальным феноменом»

Анна Шпакова. Фото: Игорь Маков

 

Где больше свободы: в России или в Беларуси? Как беларусы ищут самоидентификацию и откликаются на темы насилия? Что ждет нашу фотографию в ближайшем будущем? «Журнал» подводит итоги года в беларусской фотографии вместе с московским куратором Анной Шпаковой.

В конце 2015-го «Журнал» выбирал фотографии, которыми запомнится уходящий год. Сегодня, оглядываясь на прошедший 2016-й, понимаешь, что одними снимками уже не обойтись. Для беларусских фотографов этот год стал прорывом: индивидуальные и коллективные выставки молодых авторов прошли в Германии, Грузии, Литве, России и Украине.

Словно почувствовав смысловую волну, «Месяц фотографии в Минске» объявил в качестве центральной темы оппозицию «центр/периферия». В 2016 мы уверенно ощутили: беларусскими авторами интересуются, их приглашают и показывают, о них пишут.

Очевидна и обратная тенденция – возвращение «на родину» получивших признание за рубежом беларусских авторов, которые внутри страны пока еще остаются «темными лошадками». В октябре таким ярким «возвращением» для минчан стала выставка в Галерее «Ў» Валерия Кацубы – автора, которого без преувеличения можно назвать легендарным. Его работы находятся в музейных собраниях Франции, Испании, Кореи и России, но беларусской публике до этой осени они были мало известны.

В развитии обоих тенденций в этом году большую роль сыграла куратор Анна Шпакова. В ее профессиональном резюме – такие почетные должности, как фоторедактор «Афиши», фотодиректор «Огонька» и РИА «Новости». Именно она привезла в Минск «Восемь историй» Валерия Кацубы. С 2014 года Анна является членом жюри конкурса «Прафота», а также составителем альбома с его сериями-победителями. В Москве и Санкт-Петербурге прошли персональные выставки одного из победителей Александра Михалковича – «Прошлое умирает сегодня» и «Заставить интернет помнить Холокост», а также доработанные версии серий из шорт-листа «Прафота» прошлых лет.

Еще по теме:

  

– Чем вам так интересна беларусская фотография?

– С одной стороны, мой интерес достаточно узкий, кураторский. Я вижу в беларусской фотографии большой потенциал роста, и мне хочется его использовать. В стране очень мало институций, которые занимались бы продвижением фотографии, а вот критическая масса, готовая создавать фотографию, уже есть.

Я чувствую направление потенциального развития каждого автора. И мне интересно не просто заметить выдающуюся работу и гордиться ею. Моя задача – обратить внимание как раз на ее потенциал и продолжать его развивать. Все проекты из шорт-листа «Прафота» мы доводили до некоего абсолюта – совершенства в том формате, в котором мы могли это сделать в рамках проекта.

– А насколько ваш интерес к беларусской фотографии разделяет, например, московская публика?

– Публика, которая приходит на выставки беларусских авторов, очень разная, но общие черты есть. Никто из москвичей не имеет представления о том, что происходит с фотографией в Беларуси. Происходят некие отдельные вещи, но информации о беларусской культурной среде очень мало.

Да и в самой России сейчас все очень изменчиво. В стране кризис, политическая ситуация стремительно меняется, и в области культуры изменения – не в лучшую сторону: с каждым годом стремительно снижается число фотографических институций.

Россия ведется себя как «большой брат»: мало интересуется происходящим в соседних странах, к которым относится с долей надменного высокомерия. «Старшему брату» гораздо интереснее то, что происходит не у ближайших родственников, а где-то подальше. И чем дальше, тем лучше – в Японии, Америке, Европе.

«Журнал» также рекомендует:

  

России кажется, что раз Беларусь столько лет находится рядом, то все о ней давно известно и понятно. Никто не понимает, что здесь очень многое изменилось, например – появился и активно развивается качественно новый визуальный язык, изучать который интересно и любопытно. Я эту новизну чувствую. Мне интересно говорить о беларусской фотографии как о новом целостном визуальном феномене.

Когда я давала интервью для телевидения в Москве по поводу открытия выставки молодых беларусских фотографов этим летом, меня спросили: «Мы знаем, что в Беларуси авторитарная власть, это очень закрытая страна, последняя диктатура в Европе… И вдруг на выставке мы видим совершенно свободных художников! Как так может быть?»

– И что вы ответили?

– Для телеканала не могла ответить открыто. Но так и хотелось сказать: политические «бедствия» в Беларуси гораздо меньшие по масштабу, чем в России. Ваша «диктатура» – это просто небольшая буря в стакане воды!

У молодых людей в Беларуси есть все возможности, чтобы путешествовать, читать, заниматься самообразованием – интернет открыт, и для творчества есть некоторая свобода. Мне нравится, что молодые беларусские фотографы используют эти возможности.

И этой свободы в Беларуси сейчас гораздо больше, чем в России. Вы прекрасно знаете, что случилось с работами Александра Васюковича – выставку его фото из зоны АТО в Сахаровском центре в Москве российские националисты облили краской. Я считаю это событие интересным и очень хочу, чтобы эту выставку показали в Минске. Сейчас на этих работах появился новый «культурный слой», который очень точно описывает то, что сейчас происходит в мире. Выставка, столкнувшаяся с российской реальностью, стала ее зеркалом.

В России сегодня не просто невозможно выражаться политически – нельзя выражаться в области культуры вообще. Любое высказывание рискует быть интерпретировано как экстремистское. На любую культуру в России сейчас нападают.

Когда мы публиковали в Беларуси работы Максима Сарычева о политических заключенных, мы сами подвергали себя цензуре: решили не публиковать длинные тексты-истории людей, превентивно арестованных накануне чемпионата мира по хоккею. Мы их сокращали сами, опасаясь реакции властей. Но сейчас я думаю, что такой проект вполне возможно показать в Беларуси. Самоцензура в стране есть, но ее становится все меньше и меньше.

В России ситуация совершенно другая – там против деятелей искусства возбуждают реальные политические дела. И эта ситуация гораздо более жесткая, чем в Беларуси. То, что происходит у вас, я бы скорее описала как некие игры с самими собой. И в беларусской фотографии я вижу большой потенциал открывающихся возможностей.

К тому же сама Беларусь – территория, которая гораздо ближе к Европе, чем Россия, и является гораздо более мобильной.

– Вы не первый год являетесь членом, а затем и председателем жюри беларусского конкурса «Прафота». Перед вашими глазами проходят сотни заявок с проектами молодых авторов из нашей страны. Какие темы им интересны?

– Сегодня главным вопросом, который решают беларусские авторы, является тема самоидентичности. И решают они ее уже не так, как раньше. Молодые беларусы видят себя скорее частью мира, а не частью некой аутентичной территории. И это любопытная история.

С темой идентификации работает Сергей Гудилин. Он подходит к ней по-своему, очень поэтически. В качестве отправной точки он берет понятие границ, и в процессе их исследования раскрывает это понятие достаточно широко, показывает, что границы могут интерпретироваться не только географически. Свойственную ему поэтику Сергей сочетает с жесткой документалистикой. Результат – однозначно очень сильные цельные высказывания.

Очень интересны также работы Ольги Савич с гуммиарабиком. В проекте фотограф затрагивала тему безопасности в интернете, которая встает перед нами каждую секунду, становясь с каждым годом все более актуальной.

«Журнал» также рекомендует:

  

Важно, что среди победителей «Прафота» были представлены также некоторые очень «новаторские» подходы – некий новый для Беларуси формат между фотографиями и видео, текстами и смыслами. Очень любопытно было наблюдать за результатами экспериментов Александра Михалковича. Он представил три проекта совершенно разного типа – и все три выиграли.

В проекте «Заставить интернет помнить Холокост» автор совершает интервенцию в виртуальное пространство социальных сетей, добавляя туда архивные снимки нацистских расстрелов. В «Стать мужчиной» он документирует армейские будни, а в «Прошлое умирает сегодня» обращается к проблеме сохранения архитектурных памятников в Беларуси. Несмотря на очень разный язык, с которым работает Александр, его мысль визуально выражена всегда очень остро.

Еще три новаторских проекта представил Максим Сарычев. У него есть своя зона, с которой он работает – но даже внутри ее его визуальный язык постоянно меняется.

В ходе долгих обсуждений проект «Minsk Y» о молодежной культуре еще одного автора из шорт-листа «Прафота» – Алексея Наумчика – достиг некоего «предела совершенства». На выставке в Москве мы представили его немного в другом формате, что позволило автору начать думать о создании на его основе фотокниги.

Огромную значимость представляет новая крупная работа Александра Васюковича на тему домашнего насилия «Каждая третья». На выставке мы символически представили его всего одной фотографической работой, которую решили сопроводить аудиофайлом. Дарья Царик, с которой Александр сотрудничал при создании проекта, смонтировала в один файл фрагменты интервью женщин из шелтера. Как только я прослушала присланные Дарьей аудиоистории героинь проекта, то поняла, что они воздействуют на зрителей гораздо сильнее, чем сдержанные портреты, поэтому предложила включить их в экспозицию.

Мы смонтировали фрагменты, в которых женщины описывали пережитый ими опыт, его осмысление и преодоление. И акцент сделали на то, насколько каждая из них сумела после работы с психологами преодолеть состояние шока, побороть сильнейший травматический стресс и выйти на перспективу будущего. Они говорили: «Мне бы хотелось путешествовать» или «Хочу изучать языки» – и как раз вот эта работа по преодолению превратилась в важнейшую часть новой, переосмысленной фотографической истории, которую нам дала работа с текстами. В портретах изначально этого не было видно.

Проект «Каждая третья» оказал очень сильное впечатлением на московских зрителей. Многие люди, когда смотрели на эти фотографии, пугались темы. «Даже не хочется ее приоткрывать!» – говорили они. Тема действительно страшная. Тем более важно говорить о том, как кто-то нашел в себе силы преодолеть насилие или опыт травмы. Ценно показать людям, что после столкновения с насилием не нужно бояться и прятаться в подвал.

Более того, вместе с Сашей и Дашей мы решили сделать продолжение этой истории: сначала маленький фильм, который мог бы быть доведен до документального. Он уже существует на английском и русском языках. В перспективе из этого материала может получиться большой документальный фильм.

– Насколько эти проекты характеризуют именно наш локальный контекст? Или беларусским авторам в этом плане удалось выйти за границы страны?

– Когда мы работали над созданием альбома «Прафота», то увидели, что язык беларусской фотографии все же гораздо шире, чем просто локальный. Авторы из Беларуси долгое время были погружены в исследования своей идентичности – возможно, в связи с тем, что исторически ваша территория часто переходила из рук в руки. Сегодня традиционный визуальный язык в творчестве молодых авторов отходит на второй план. Среди проектов, присланных на конкурсы «Прафота», я его не увидела, и мне это очень понравилось.

Визуальный язык молодых беларусских фотографов стал международным: очень открытым к широкому восприятию мира. А вопросы, которые ставят перед собой молодые фотографы, – такие же, какими задаются все остальные люди.